Нижний мир

Маурезен был доволен собой. Команда, собранная им для ликвидации Люциана, была готова. Преданные ему войска, тайно стянутые в столицу, ждали только его сигнала, чтобы смести тех, кто встанет на его пути к абсолютной власти в Нижнем мире. Переворот будет молниеносным и, как он надеялся, почти бескровным. В идеале умрет только Люциан и самые преданные его последователи. Секретная служба фактически вся работала на Маурезена, и ее агенты сообщали, что ни один из членов Совета не имеет сейчас в столице и десятой части тех сил, которыми располагает он.

План его был прост. Первый пункт – убийство Люциана. После этого – созыв чрезвычайного Совета, где он провозглашает себя сатаном. А присутствие в замке Совета большого количества преданных ему воинов и магов отобьет у остальных Высших иерархов Нижнего мира охоту возражать. Пора было давать сигнал убийцам.

Как и все Высшие инферы, Маурезен сделал свой дом зоной запрета магических перемещений. Поэтому, какими бы талантами ни обладали возможные убийцы, они вынуждены будут двигаться обычным способом, а значит, не минуют множества неприятных сюрпризов, оставленных для них хозяином. Однако, невозможность телепортироваться в доме порождала некоторое неудобство и для его владельца. Каждый раз, когда нужно было куда-то отправиться, приходилось сначала выходить на улицу. И этот краткий момент являлся, пожалуй, единственным удобным случаем для тех, кто хотел убрать Маурезена. Поэтому при выходе из дома Высший инфер был всегда особенно осторожен.

На этот раз, едва показавшись в дверях, он почувствовал, что в ближайших окрестностях его дома что-то не так, но только сделав несколько шагов к воротам на улицу, Маурезен понял – что. На самом верху фасада особняка напротив находились горгульи – что поделать, очевидно, его владелец был приверженцем безнадежно устаревшего готического стиля в архитектуре. Как-то, глядя из окна, Маурезен от скуки пересчитал их. Статуй было ровно шесть. Расположены они были идеально симметрично, а сейчас… Так и есть, одна лишняя!

Лишняя «горгулья» ожила, стоило Маурезену бросить взгляд в ее сторону, и стремительно спикировала на него. «Мим!» – понял Высший инфер и успел поставить защитный экран, отразивший сорвавшиеся с крыльев лжегоргульи острые осколки камня. Ответный магический удар Маурезена стер мима в порошок. Но не он один пришел в этот день по душу члена Совета: с земли взвилась туча пепла. В этом не было бы ничего удивительного, ибо улицы в городах Нижнего Мира всегда покрыты его основательным слоем, что являлось следствием постоянных извержений многочисленных вулканов.

Но этот пепел был не простой: из него соткалась фигура какой-то крылатой бестии и бросилась на инфера. Это был ашанг. Защитным полем его было не остановить: пепел, составляющий плоть монстра, был слишком мелок, чтобы поле среагировало на него. Еще секунда, и он накинется на Маурезена, забьет пеплом его дыхательные пути, и тот умрет от удушья. Но Высший инфер успел прибегнуть к единственному способу борьбы с ашангом – заклятью материализации, превратившим пепельного духа во вполне материальный объект. Маурезен поверг его на землю телекинетическим ударом, а затем высосал его духовную сущность… и тут же был вновь атакован.

На него напали сразу три стихийника: огненный, земляной и воздушный. Очевидно, Люциан хотел действовать наверняка: такого сочетания было бы вполне достаточно, чтобы уничтожить и более могущественного мага, чем Маурезен. Против каждого из стихийников надо было применять свои заклинания, как защитные, так и атакующие, чего противостоящий им одиночка элементарно не успевает сделать. Пока он справляется с одним, двое других неминуемо убьют его. Вот только организатор покушения не был в курсе одной маленькой детали, а именно – висящего на груди Маурезена маленького кулона, созданного на основе амулета усмирителей. Это была разработка Тавигарна, пока состоявшая на вооружении исключительно частей, преданных Маурезену. Неуязвимый для атак огненного и воздушного элементалов, Маурезен сначала разобрался с земляным, каменные глыбы которого могли успеть причинить ему чисто физический вред. Покончив с ним, Высший инфер затем по очереди уничтожил и остальных.

Когда стихийников не стало, Маурезен огляделся по сторонам:

– Ну, – крикнул он в пространство, – еще желающие есть?!

Таковых не оказалось. Член Совета усмехнулся:

– Что ж, Люциан, ты сделал свой ход. Но тебе сейчас придется узнать, что не всегда побеждает тот, кто наносит удар первым!

Маурезен сделал несколько шагов и, выйдя за пределы зоны запрета магических перемещений, дематериализовался. Отсчет времени, отпущенного им Люциану на жизнь, пошел.

Тибетское нагорье. Пандемониум

Тираэл устало замолчал. Все его аргументы разбивались о ледяную стену недоверия со стороны Локуса и его посвященного. Все его красноречие оказалось бессильным. Как он ни описывал выгоды, которые Локус может извлечь из сотрудничества с расой эдемитов, как ни пугал его опасностями, которыми чреват для него захват Пандемониума ордами нежити Лонгара Темного, все напрасно. Опасения Локуса эдемит вполне понимал – не в стиле высших рас было упускать из-под своего контроля столь мощный источник энергии, который, к тому же, еще и поставляет новые души для всего Множества Миров. Контроль над Локусом открывал такие перспективы, что дух захватывало, и вполне естественно, что Локус не верил заявлениям Тираэла, что после разгрома Лонгара Темного обитатели Верхнего мира оставят его в покое.