– Что будем делать, выберемся обратно на берег? – спросил Рустам у Гарта, увидев, что вражеская конница полностью очистила берег, устремившись в центр королевской армии. Гарт тем временем вместо наблюдения за происходящим занимался весьма необычным делом: он полностью оборвал со своего щита остатки толстой бычьей кожи, когда-то его покрывавшей, и принялся делать то же самое со щитом Дайлина.

– Обратно нельзя, посмотри налево, – бросил он в ответ, не прекращая своего занятия.

Рустам посмотрел в сторону вражеских позиций и похолодел от ужаса: эльфийские лучники, пропустив конницу, сомкнули свои ряды и успели преодолеть уже половину пути, отделявшую их от бывших позиций безнадежных. Несколько лучников, заметив в реке вражеских солдат, натянули свои луки.

– Твою же мать! – выругался в сердцах Рустам. – Что будем делать?!

– Плыть! – коротко бросил Гарт, он уже покончил со щитом Дайлина и принялся отдирать кожу со щита Рустама.

– Я не умею плавать! – в панике воскликнул Дайлин.

– Я тоже, – успокоил его Гарт, – но с помощью этих деревяшек, – кивнул он на щиты, – у нас должно получиться. Ныряйте! – крикнул он внезапно и, подавая пример, бухнулся в реку.

Рустам последовал за ним, не раздумывая, и с головою ушел в мутную прибрежную воду. Дайлин зазевался, но Гарт в падении дернул его за ногу, и, неуклюже взмахнув руками, Дайлин с плеском погрузился в реку.

Как раз вовремя: над их головою зловеще прошелестел десяток острых эльфийских стрел. Не дожидаясь, пока разозленные промахом эльфы дадут новый залп. Гарт с криком «Делай как я!» бросил свой Щит плашмя на воду, лег на него грудью и, сильно оттолкнувшись, поплыл. Рустам с Дайлином, не мешкая, последовали его примеру. Снова просвистели над ними стрелы, так никого и не задев.

В ожидании следующего залпа Рустам лихорадочно греб руками, стараясь не упустить при этом копье, прижатое телом к щиту. Течение реки было достаточно бурным, хоть Мальва и была относительно небольшой речушкой, Рустаму минуты, проведенные в воде, показались вечностью. Однако, несмотря на его страхи, никто по ним больше не стрелял. А вскоре Рустам и вовсе почувствовал под ногами землю. Их вместе с Дайлином вынесло течением ниже Гарта, но тот, бросив щит, пробежал по берегу и помог им выбраться из воды.

Рустама шатало от неимоверного напряжения короткого заплыва, но он нашел в себе силы отказаться от помощи Гарта, кивнув на обессиленного Дайлина, и даже вынес из воды его копье. Больше всего на свете Рустам желал упасть на землю и больше не вставать. Но Гарт, понимая, что опасность еще не миновала, не дав им ни минуты отдыха, буквально потащил их за собою. Прочь от реки, воды которой уже успели обильно обагриться кровью. Рустам бросил через плечо взгляд на покинутый берег. Судя по увиденной им картине происходящего, королевская армия была вдребезги разбита.

Перемешавшись в общую толпу, к единственному мосту устремились рыцари и остатки коронных пехотинцев, преследуемые злой эльфийской конницей. На бывшей позиции безнадежных вовсю хозяйствовали эльфийские лучники, добивая раненых и грабя убитых. «Вот почему больше не стреляли», – промелькнула вялая мысль в отупевшем от пережитого стресса разуме. Рустам отвернулся. Опираясь на копье, он, спотыкаясь, побрел вслед за Гартом, сосредоточив взгляд на его широкой спине и думая теперь только о том, как бы не отстать.

В стальном шлеме было жарко, но Седрик и не подумал его снять, он только поднял забрало, подставляя лицо прохладному ветру, дувшему с реки. Его люди, сотня тяжеловооруженных всадников – десять рыцарских копий, выстроившихся за его спиной, следуя примеру своего командира и сюзерена, застыли в полной боевой готовности. Ни один шлем не был снят, ни одна пряжка не была расстегнута, закованные в железо воины стойко переносили жару и тяжесть доспехов. Хотя их позиция была глубоко в тылу, у каменного моста через Мальву, сотня была готова к любому развитию событий. Хорошо экипированные, прекрасно обученные сражаться как поодиночке, так и единым строем, эти воины были готовы выполнить любой его приказ. В грозном ожидании застыли они за его спиной на небольшом пригорке у моста, вместе со своим бароном наблюдая, как разворачивается в боевые порядки королевская армия.

Седрик Тревор, барон южной марки Годфри, был мрачен. Тяжелым взором смотрел он, как под барабанный бой первыми выстроились у кромки леса коронные полки, как развернули свои знамена графы и бароны, занимая позицию в центре, как застыли четкими рядами коронные стрелки, заняв пространство между рекой и рыцарской кавалерией. Остались только безнадежные, бесчисленное их множество только сейчас покинуло свой лагерь и нестройными колоннами потянулось к полю грядущей битвы.

От покинутого лагеря отделилась горстка всадников, они рысью поскакали в сторону моста. Не сбавляя скорости, взлетели на пригорок и резко осадили коней у самых копыт черного жеребца барона. Граф Честер, а это был именно он со своими людьми, несмотря на годы, был облачен в полный рыцарский доспех, и только вместо шлема на нем была круглая войлочная шапочка. Граф поприветствовал Седрика и поставил своего вороного коня рядом с его черным жеребцом. Могучий жеребец, закованный в железо, недовольно покосился на нового соседа и, злобно фыркнув, выбил копытом искры из скальной породы, выступившей из-под земли. Пятеро прекрасно вооруженных всадников, составлявших графскую свиту, смешались с воинами барона, гармонично влившись в общий строй.