Шрифт:
— Она их всех сожрала — и жаб, и яйца… — жалобно прошептал Тихон и заплакал.
Терентий тоже заплакал, а потом взял камень и размозжил подколодной гадине голову.
— Все-таки уже не зря жизнь прожил, — утешал его Тихон сквозь слезы. — Змею ты уже убил. Теперь осталось только дом построить да сына родить…
— Придется последнего василиска кормить как следует, — нашелся Терентий. — Чтобы пепла было побольше. Да не тонкой землей, на ней не заматереешь. Я ему свою черную икру отдавать буду…
Послышался треск.
Везучая жаба соскочила со своего места и поглядела на братьев, словно желая, чтобы ее труд по достоинству оценили.
На том месте, где она сидела, среди обломков скорлупы кто-то маленький копошился.
— Какой хорошенький! Какой миленький! — воскликнул Тихон и взял новорожденного в руки. — И гребешок у него есть, и хвостик прорезается…
— Ты гляди, чтобы он у тебя в землю не закопался! — предупредил Терентий. — Вот я сейчас его в сосуд пересажу… Или лучше сбегать да у рыжего писаря крови нацедить?
— Братец, — прорыдал Тихон. — Я ведь тебя обманул без умысла. Я ведь потом комментарии к трактату Сексофилуса изучил. Оказывается, этот рецепт — сплошные иносказания, чтобы обманывать дураков вроде нас с тобой, а ученый же человек без труда поймет, что каменная темница — это просто каменный горшок, кровь рыжего человека — соль аммония, а сам василиск есть аллегория да интерпретация мифа о змее и змееборце…
От гнева Терентий забылся, изо всех сил ударил близнеца кулаком по голове — и сам повалился без памяти.
Очнулись братья одновременно от того, что крошка-василиск поочередно лизал им щеки горячим язычком.
— Задавлю! — заорал Терентий и хотел было ухватить тварюшку за шейку.
— Не смей, братец: он еще маленький и ни в чем не виноват. Не смей, говорю, а то вот он, ножик, у меня! У сердца! Да ты сам подумай, ни у кого на свете нет живого василиска, а у нас есть!
Терентий подумал, посчитал на пальцах.
— Правильно твоя губа шлепнула. Выкормим, вырастим и продадим в бродячий зверинец за те же деньги…
— Только помни, братец, что нельзя людям глядеть в глаза василиску, а то можно в камень обратиться!
Терентий внимательно осмотрел малютку, поднеся ладонь к щелевидному окошку.
— Да у него и глазки-то еще не прорезались, будто у котенка! — с неожиданной нежностью сказал он. — Пусть живет!
Известно ведь, что все злодеи сентиментальны. Убедившись, что ее подопечному ничто не угрожает, верная жаба подхватила в каждую лапу по два каравая и всем своим видом показала, что ее следует подсадить в подкоп и подтолкнуть на белый свет.
Выпихнули ее наружу — хоть и с большим трудом.
— Ничего себе разъелась на дворцовых харчах, — сказал ей вслед Терентий. — Надо было хоть караваи отобрать…
— Не украла, а честно заработала, — возразил Тихон. — Остальные же героически погибли на боевом посту, словно рыцарь Барфоний и его отряд…
И близнецы, не сговариваясь, отсалютовали по всей форме погибшим жабам.
Теперь оставалось только прибрать в склепе, выкинуть змею-паскуду мертвую да изнахраченные бронзовые сосуды спрятать куда-нибудь с глаз долой.
Подкоп же надежно завалили землей, тщательно ее утрамбовав.
Сколько ни рылся в старых фолиантах Тихон, нигде не нашел он указаний, чем выкармливать василисков. Пресловутая «тонкая земля» на поверку оказалась чисто абстрактным понятием.
Но малыш ел все, что давали: черную икру, буйабез, консоме с пашотом, пареную репу, толченый горох. Головка у него была петушиная, равно как и две лапки, хвостик вырос чешуйчатый, а крылья голые, без перьев, как у летучей мыши.
Поселили его в кукольном домике и каждый день занимались с крошкой обучающими играми. Терентий напрочь забыл всех своих девок.
Однажды, когда братья тщетно учили своего питомца скакать через скакалку, в детскую внезапно вошел отец.
— Это что у вас такое? — со страхом спросил он.
— Василиск, — хором и честно ответили братья.
— Василиск, детки, тот же самый дракон, — с нарочитой ласковостью сказал король. — А вы помните, что такое Великий Уговор Агенориды? Вы представляете, что будет, если его кто-нибудь увидит? Или хотя бы слухи пойдут? Да на нас все державы обрушатся с великим удовольствием, и Пистон Девятый уже не поможет! Они из-за этого недоделка нашу Гран-Посконь с лица земли сотрут и по закону будут правы! В печку его, и немедленно!