– - Зачем?
– опешила я.

– - Но уже рассвет.

– - Просто завесим окна. Достань те шторы, что я купила: бардовые с бахромой. А солнце... Солнце и так в моей комнате не частый гость.

– - И все же, может лучше в кладовке?

– - Ну, уж нет.

Я завалилась на свою кровать и застонала от удовольствия. Как давно это было?! Хотя, если подумать, не так уж и давно. Всего-то пару недель назад. Но это время было столь насыщено событиями, что я банально вымоталась.

Не успела даже додумать - меня вырубило. Даже сновидения куда-то запропастились. Пробуждение, честно сказать, меня удивило. Спросите чем? Отвечу.

– - Просыпайся, солнышко, пора вставать.

Во-первых, голос, произнесший эту фразу, не принадлежал маме. Если только она, конечно, не сменила пол. Но и не папе, - ведь он на работе, да, и голос у отца не бархатный, и не хрипловатый. Этот же прямо сочился медом. Мед, кстати, я не люблю, но голос... Есть у меня такая слабость.

Во-вторых, кто-то весьма навязчиво и нежно поглаживал по бедру, от чего мурашки бегали по коже.

И в-третьих, этот некто принялся меня целовать, легкими прикосновениями от виска к губам. Так меня будили впервые. Как реагировать, я представляла себе смутно. По этой причине, излишне поспешно распахнула глаза и утонула в совершенно умопомрачительных глазах двухэпостасного.

– - Кшас!
– ахнула и отшатнулась.

Однако пространства на кровати для двоих оказалась маловато, и я только загнала себя в угол.

– - Хорошо ли тебе спалось, киска?
– улыбнулся он, и по-хозяйски приобнял.

– - Как ты здесь очутился?
– пискнула я, пытаясь не делать резких движений.

Оборотень сощурился, от чего в уголках глаз появились лучики морщинок. Мрр.

– - Пришел покормить, а потом и забрать тебя.

От его голоса у меня закружилась голова. Та-ак! Срочно берем себя в руки.

– - Тебя прислала Верховная?

– - Я и без ее просьбы пришел бы, - потерся носом о мои руки, - Но она успела перехватить. Какая беспокойная особа. Она сильно привязалась к тебе, хотя вы и знакомы всего ничего.

– - Мама!
– испуганно выдохнула я, и попробовала выбраться из его объятий, которые хоть не были мне неприятны, но ужасно смущали.

Не тут то было. Меня проигнорировали. А я добилась лишь того, что сползла с возвышения из подушек прямо в кольцо его рук.

– - Я говорил с твоей мамой, - сияя, как медный котелок, - Ты же ей все рассказала. Мамина дочка.

– - Мамина, - надулась я, - Ну, и что в этом плохого?

– - Все замечательно, - касаясь губами моих сцепленных на груди рук, - Хорошие отношения между мамой и дочкой - это всегда замечательно.

– - Зачем ты это делаешь?

Робко коснулась его лица. Глаза, цвета самого ясного неба, смотрели с тоской. О чем он сейчас думает?

– - Хотелось бы мне ответить на твой вопрос, - глаза оборотня потемнели.

– - Но не ответишь.

Его щеки покрывала двухдневная щетина. Она приятно колола кончики пальцев.

– - Когда-нибудь.

Я нахмурилась, но настаивать не стала. Все равно ничего не добьюсь.

– - Ты проголодалась?

– - Я не хочу есть, - энергично замотала головой.

– - Тогда хватит и одного глотка.

– - Но...

– - Чтобы восстановить силы.

Кшас приподнялся, не выпуская из объятий, расстегнул ворот и, оттянув его, склонился, чтобы мне было удобнее пить. За дверью послышались сильно шаркающие шаги. Мама застыла возле закрытой двери.

– - Константин Ефимович вы чай будете?

– - Чуть позже, - крикнул двуэпостастный, и, как мне показалось, смутился.

Мама поспешно ретировалась. Атмосфера сразу разрядилась.

– - Константин Ефимович?
– хихикнула, поняв кем, представился Кшас маме, - Ай-яй-яй.

– - Так проще, - хмыкнул оборотень, - У него располагающая внешность.

– - Лицедей.

– - Все мы в какой-то степени лицедеи. Не отвлекайся, иначе твоя мама заподозрит нас в чем то неприличном.