— Андрей Викторович, добавить мне абсолютно нечего. Я рассказал все, как было.

Рахманов внимательно посмотрел на меня.

— Что ж, Сергей Леонидович, будем выяснять. Учтите, мы можем вас вызвать еще. Из Москвы никуда не собираетесь?

— Пока нет.

— Очень хорошо. И если вам вдруг что-то вспомнится или придут в голову какие-то соображения, позвоните. Телефон в повестке. Вы хоть знаете, какое преступление было совершено?

— Откуда я могу знать, какое?

— Было совершено разбойное нападение. Убит человек и похищено ценное государственное имущество. Если у вас появятся какие-то сведения об этом, очень прошу сообщить.

После ухода Лотарева Рахманов вызвал в кабинет Саенко, Инчутина и Жильцова. Подождал, пока все ознакомятся с показаниями. Сказал:

— Любопытный материал?

— Любопытный, — Саенко аккуратно сложил листки. Рахманов посмотрел на Жильцова.

— Виталий, работы у тебя будет много. Причем срочной. Сразу прикинь, справишься ли.

— Андрей Викторович, не справлюсь, попрошу помощи. Думаю, МВД мне не откажет.

— Я тоже так думаю. Значит, первое: Новлянская. Дама серьезная. Заявляю со всей ответственностью. Тщательно проверь все ее связи, даже случайные, и попробуй найти выходы на двух человек: Вадима Павловича и Игоря Кирилловича.

— Заодно и на Росгалантерею, — добавил Инчутин.

— На Росгалантерею само собой, — сказал Рахманов. — Но Росгалантерея не убежит в любом случае. А вот Вадим Павлович и Игорь Кириллович — увы. Пока убежали.

Жильцов кивнул:

— С Новлянской понятно. Что еще?

— Лотарев. Человек он совсем другой. Не из той обоймы. Не знаю, на самом ли деле его картины стоят таких денег. Но то, что он действительно художник, видно невооруженным глазом.

— Это еще ничего не значит, — сказал Инчутин. — Художники бывают разные.

— Именно поэтому показания Лотарева надо проверить тщательным образом. Так что, Виталий, возьми в МВД людей побольше и займись домом Лотарева. Опроси всех, кого можно. Надо выяснить, что было с машиной Лотарева, начиная с восьмого июля

— Ясно, — сказал Жильцов.

— Работы на эти дни тебе хватит. Нам же... — Посмотрел на Инчутина и Саенко. — Леша, ты пока продолжай разборку с Росгалантереей. Я поеду на Сенеж. Славе остается Меднова, которая была с Лотаревым в театре и в «Континентале».

— Меднова — значит, Меднова, — сказал Саенко.

— Учти, я совсем не исключаю, что эта Меднова тоже связана с Новлянской.

— Чувствуется, тут тот еще клубок, — заметил Инчутин.

Выйдя из прокуратуры, я сразу же сел в машину.

Около минуты сидел, бессмысленно разглядывая двор и пытаясь прийти в себя. Двор густо усажен деревьями. На асфальте и земле полно палых листьев. Черт... Ну и вляпался же я! Хотя вроде бы все сошло удачно. И все же я вляпался. Чем бы все ни кончилось, вляпался. Я подвез двух убийц. Сам того не желая. От этого мне никуда уже не деться. Никуда.

Помедлив, подумал: ладно. Я подвез двух убийц, зато спас Сашку от этого Вадима Павловича.

К «Форуму» подъехал без четверти шесть. Без пяти в зеркале возникла Сашкина «девятка». Выбравшись из машины, Сашка обошел мой багажник, сел рядом. Посмотрел испытующе:

— Серега, ну как?

— Вообще, Сашка, я понимаю, тебе сейчас тяжело. И все же мне многое неясно. Я хотел бы кое-что выяснить.

— Что именно выяснить?

— Что происходит во всей этой истории. С Вадимом Павловичем. Юрой. Женей. И... остальными.

— Ты говоришь так, будто я пытаюсь что-то скрыть. Я ведь как раз и хочу выяснить все. Вместе с тобой.

— Что-то я этого не заметил. Во всяком случае, раньше.

— А где ты был сам раньше? В Дагомысе? На Рижском взморье? Хоть раз ты пытался завести об этом разговор? Как ты выражаешься, раньше?

Сашка абсолютно прав: до сегодняшнего дня вся эта история меня не интересовала. Я лишь посмотрел на него и промолчал. Ответить мне было нечего. Сашка побарабанил пальцами но колену:

— Если бы ты поинтересовался, я мог бы кое-что сообщить.

— Например?

— Например, Вадим Павлович не оставил меня в покое. И вряд ли оставит. Он мне несколько раз звонил. В эти месяцы. И, кстати, сегодня. Как они на тебя вышли?

— Из-за контрамарки.

Я подробно изложил все о контрамарке, включая и предположение: скорее всего контрамарка пролежала в кармане моего пиджака еще с мая. И выпала, когда я выбросил бумагу.

Выслушав мой рассказ, Сашка посидел в задумчивости. Сказал: