Пауза уже начала затягиваться, когда Иосиф Виссарионович поднял глаза на своего старого соратника.

– Спасибо, товарищ Молотов. Товарищ Берия, каковы умонастроения в среде американского пролетариата?

– Убийство Трумэна, которого хотя и выбирали не как президента, а как вице-президента, но все же выбирали, что давало ему определенную, довольно-таки значительную долю легитимности в глазах народа, сильно пошатнуло позиции сторонников войны. Пришедший ему на смену Стеттиниус считается ставленником олигархического капитала и не имеет вообще никакой поддержки. Причем среди не только пролетариата, но и интеллигенции.

Протестные настроения растут повсеместно. Роспуск профсоюзов, отмена отпусков и сокращение выходных, увеличение продолжительности рабочего дня без увеличения оплаты, рост цен, постоянные неудачи на фронтах – все эти факторы заставляют простых американцев все чаще задаваться вопросом «для чего нам все это?».

Решение не применять специальные боеприпасы оказалось полностью оправданным – еще полгода наших успехов, и Штаты воевать перестанут.

Отдельно считаю нужным отметить положение в Англии. Последнее урезание продуктовых норм по карточкам окончательно обрушило авторитет правительства Черчилля. То, что он потерял его настолько быстро, свидетельствует о серьезных антивоенных настроениях. Люди попросту устали.

Британия фактически беспрерывно воюет с тридцать девятого года. И хотя после поражения Гитлера боевые действия велись вдали от территорий метрополии, вернувшись на нее только с началом последнего конфликта, простые люди более не хотят бомбежек, похоронок, полуголодного существования и постоянного страха. Они не видят смысла в войне, победа в которой представляется им столь маловероятной.

– Аналитическая группа Генерального штаба считает, что выход Англии из войны поставит на Альянсе крест, лишив американцев последних надежд на победу, – заметил Рокоссовский.

– А как же иллюзии Пентагона, Белого дома и их хозяев об атомном оружии? – заинтересовавшийся последней ремаркой Сталин с интересом посмотрел на своего будущего преемника.

– Они начинают осознавать, что победу им ядерная бомба не принесет. Максимум – ограничит степень поражения, сведя его к более-менее приемлемым условиям и не превратив в позорную капитуляцию. Ведь хотя американская военщина и не знает о наличии подобного – и даже более совершенного – оружия у нас, она прекрасно осведомлена о наших больших запасах химического оружия и сложности доставки бомб на территорию Советского Союза. – Рокоссовский сделал паузу. – Другой вопрос, готовы ли правящие круги Штатов признать этот факт. Если да – то замечательно.

– А если нет?

– А если нет, товарищ Сталин, то у нас серьезная проблема. – После этой фразы полководца присутствующие заметно напряглись.

– Поясните, товарищ Рокоссовский. А то, как я вижу, не все товарищи с вами согласны, – вождь покачал головой.

– Наше поражение – военное в особенности – фактически невозможно. Стратегически мы уже победили. Но вот победа безусловного характера – такая, чтобы американцы безоговорочно капитулировали… Десантная операция на Американский континент на данный момент невероятно сложна – если не кривить душой, то вполне можно сказать «невозможна». Даже если нам удастся создать плацдарм – его удержание и расширение вполне однозначно вызовет огромные проблемы хотя бы в плане снабжения. В таком случае единственным выходом останется лишь последовательное уничтожение промышленности и инфраструктуры Штатов с помощью стратегической авиации и ракетных войск. И даже после этого осуществление военного контроля над такой территорией будет как минимум затруднено. Сам по себе плацдарм, опять же, может быть довольно легко уничтожен атомным оружием.

– Вы считаете, что американцы будут наносить удары ядерными бомбами по собственной территории?

– Без всякого сомнения. Тем более что они не знают об отдаленных последствиях его применения. Я не говорю, что военный успех невозможен в принципе, особенно учитывая тот факт, что у нас есть столь удобный союзник, как Южно-Американская Федерация. – Маршал подошел к карте Северной Америки и взял указку. – В теории, получив плотный контроль над Атлантикой, можно создать мощную группировку в зоне Панамского канала – условно назовем ее Южным фронтом – и через Мексику начать вторжение на уже непосредственно американскую территорию. Плюс сконцентрируем войска на Кубе и нанесем удар еще и с этой стороны. Южный фронт – опять же в теории – может отрезать одну часть США от другой, а кубинская группа – создать угрозу всему Восточному побережью, что рано или поздно приведет к победе. Но такая победа потребует огромных ресурсов – как материальных, так и людских. Потери будут чудовищны.

– Чудовищны, значит… – протянул Сталин. – А поконкретнее, товарищ Рокоссовский?

– Сложно сказать. Но счет будет идти на миллионы даже в условиях неприменения ядерного оружия. Если же они начнут использовать атомные бомбы… Последствия сложно представить.

В кремлевском кабинете повисло молчание. Слова признанного гения стратегии и тактики было сложно оспаривать – тем более что его правота была, в общем-то, очевидна. Размах проблемы был действительно огромен.

– И что, товарищ Рокоссовский, вы предлагаете?

– Единственный выход – это предложенный товарищем Берия вариант. Приход к власти в Америке дружественно к СССР настроенных людей, способных адекватно оценивать ситуацию и для которых жизни простых американцев что-то значат. И их переманивание на нашу сторону, с обещанием последующей интеграции экономик. Думаю, достаточно продемонстрировать совместные успехи Евразийского союза за последние несколько лет, чтобы вынудить даже закоренелого скептика поверить в успехи кооперации.