— И... что?

— И всё! Он их двоих зараз к себе утянул: никто никому уступать не хотел! А у меня рот заткнут, предупредить не могу, — ученик чародея лицемерно развёл ручонками. — Сами виноваты. А демон хвалил их, понравились. Добавки просил... Да я уже сам почти что развязался...

— А ты куда смотрел? — укоризненно сказал атаман в сумку.

Депрофундис бубнил что-то неразборчивое.

— Он не виноват, — заступился за любимца Ничевок. — Он по-за сумкой не существует: измерение не то. Ничего! Предатели с возу — дедушке легче! Деда не молоденький у нас!

— Видите, как ловко сей юный гений управляется со стихиалями и элементалями! — сказал синьор Джанфранко. — В верные руки передаю я ремесло демиурга!

По атласной спине атамана пробежали мурашки от этих слов.

Тем временем фрау Карла и лорд Рипли, нахально раздевшись, в дальнем углу обливали друг дружку ледяной водой, потом принялись прыгать и скакать, изображая смертельные удары. Лука отвернулся.

— Атаман, может, тебя тоже окатить? — спросил с надеждой Тиритомба. — Тело твоё белое беречь надобно! Я бы его похолил, полелеял!

Лука поэтической вольности и не заметил.

— Не время о внешности думать! Пора спасать Аннушку и весь мир заодно!

— Ничего, подождёт твой мир, не треснет — сказал Ничевок. — Сперва надо перекусить...

— И куда в тебя лезет! — изумился Лука.

— Не твоё ем, — заявил ребёнок. — Мне расти надо. Деда, может, выпьешь маленько?

— Что ты! — воскликнул арап. — Синьор Джанфранко и так не может привести мысли в порядок. Он мне ночью такого наплёл... Я только и понял, что в начале было слово. Жаль, не разобрал какое! Я давно хотел сложить бессмертную поэму из одного-единственного слова, все перебрал, сколько есть их, — не подходят! Экспрессии нет, подлинного чувства не хватает!

А Ничевок уже вёл наставника своего к столу, сажал в кресло. Потом по-хозяйски снял с плеч корчагу, поставил её на стол и налил жидкости из графина. Все в ужасе наблюдали за делами мальца.

Ничевок покрутил корчагу, ополаскивая, а потом с видимым сожалением выплеснул вино на пол.

— Ничего, и на вашу долю осталось! — утешил он спутников и вернул горшок на место. Горшок вдруг начал вращаться вокруг шеи синьора Джанфранко да Чертальдо с невиданной скоростью, так что лопоухий ученик даже напугался: не переборщил ли?

Маэстро руками остановил вращение и сказал почти человеческим уже голосом:

— Поистине, интуиция ребёнка безмерна! Крепкое вино убило внутри сосуда моих мыслей все невидимые глазу образования, и я будто заново родился! Теперь я знаю, куда идти и что делать!

— Вот и батюшка так, — важно сказал Ничевок. — С утра ничего не соображает, пока не поправится.

Но для начала всё-таки решили привести в порядок и себя, и мысли.

Присели, как перед дорогой. Но ведь дорога и предстояла!

— Пойдемте, — сказал синьор Джанфранко. — Пора.

Они долго шли по коридорам, пока не оказались возле распахнутой маленькой железной двери.

— Значит, не нужно искать и ключ...

— Деда, да вот же он валяется! — подскочил Ничевок.

Маэстро повертел серебряный ключик в руках и снова бросил на пол.

Все смотрели на Джанфранко с ожиданием.

— Давайте прощаться, — сказал он.

— Как? Разве вы не пойдёте с нами? — в ужасе воскликнул Лука.

— Я пойду своею дорогой, а вы — каждый своей. Этот выход ведёт в разные места, и что ждёт там каждого из нас — неведомо...

— Как это неведомо, маэстро, когда вы же сами это создали? — не поверил Тиритомба.

— Да, я создал всё, в том числе и так называемый генератор случайных чисел — просто для того, чтобы жизнь не была механически однообразной. Я не знаю, будет пропускать эта дверь каждого поодиночке или позволит кому-то из вас не разлучаться...

Лорд и фрау при этих словах крепко обнялись, а Ничевок в страхе подбежал к названому дедушке.

— А я? Как же я? Ты меня бросишь, что ли? А Сорбонна?

— Коли суждено — ты останешься со мной. Но, скорее всего, мы расстанемся... Поэтому приказываю сумку с демоном отдать мальчику — пусть у него будет хоть какая-то защита...

— Да я и так Депрофундиса не отдам! Он, чай, не котёнок! — сказал Ничевок и заплакал. — Как я теперь... Без вас-то... Тётя Анечка, прости, что грубил... Арапчик... Тётя Карла... Дядя разведчик... Дедушка...

Лука стоял как пришибленный. Что теперь он сможет один? И ещё ребёнка втянули...

— Но мы ведь встретимся? — робко сказал поэт.