В роду Елимелеховом обширном

был знатный муж Вооз.

Он сеял хлеб, слыл человеком мирным.

В родном краю с Елимелехом рос.

Ноемини он родственник по мужу.

Ноеминь молчалива и скромна.

Не шла к нему за помощью она,

хоть пояса затягивала туже –

голодная весна.

И вот решила Руфь: «Пойду на поле

колосья подбирать

к тому, кто собирать мне их позволит,

чтоб как-то прокормить себя и мать». 1

И вот пошла на поле за жнецами:

в подол за колосочком колосок.

Глядишь, под вечер станет на кусок.

Жнецы, шутя, отбрасывали сами.

Ей было невдомёк,

что это поле – собственность Вооза.

И вот пришёл он сам –

весёлый великан седоволосый.

«Бог в помощь, – он сказал своим жнецам.

«Благослови Господь тебя, хозяин! –

ответили Воозу все жнецы –

и пожилые, и совсем юнцы.

Их голоса по полю до окраин

летят во все концы.:

И тут Вооз красавицу приметил

в стерне стоит она.

Наставник на вопрос его ответил:

«Она с утра тут ходит до темна.

С Ноеминью пришла к нам из Моава.

Они хватили горя и тоски.

Она здесь собирает колоски,

а дома у себя бывает мало.

Они ведь бедняки»

Руфь на поле Вооза

Вооз с приветом к Руфи обратился:

«Послушай, дочь моя,

На этом поле, что бы не случилось,

всегда есть доля малая твоя.

Побудь тут со служанками моими.

Там собирай, где ныне жнут они.

Захочешь пить – в сосудах почерпни.

Никто тебя не тронет рядом с ними

в счастливой жатвы дни»!

И до земли она пред ним склонилась:

«За что ты добр ко мне?

За что ко мне явил такую милость –

к пришелице, чужой в твоей стране»?

Вооз ответил: «Сказано мне было,

что сделала ты, как себя вела,

когда свекровь на родину ушла,

оставив мужа и сынов в могилах.

Одна ты с ней была.

Ты для неё покинула отчизну,

родню, отца и мать.

Ты в Вифлеем явилась, к новой жизни,

которую здесь стала познавать.

Воздаст тебе Господь за дело это!

Наш Бог, к которому сама пришла,

раскинет над тобой свои крыла

и оградит тебя от тягот света,

чтоб ты покой нашла»!

«О, господин, – Воозу Руфь сказала, –

Утешил ты меня.

Из сердца моего ты вынул жало,

с души моей истаяла броня.

Меж тем твоей рабыни я не стою!

Да не лишусь я милости твоей.

Ты самый справедливый из людей»!

Вооз ответил: «От тебя не скрою,

что до последних дней

Грущу, что нет в живых Елимелеха.

Ведь был он мне, как брат.

В Моаме не добился он успеха.

И сам, быть может, в этом виноват».

Однако подошло к обеду время,

и ей сказал Вооз: «Садись сюда.

Вот хлеб и уксус – славная еда. 2

Макай хлеб в уксус, ешь его со всеми,