«Я люблю ее, — сказал он себе. — Именно ее я искал всю свою жизнь. Я отчаянно скучал и постоянно разочаровывался все это время именно потому, что не встречал ее до сих пор».

Вэла с волнением смотрела на него, ожидая ответа, и он почувствовал почти непреодолимое желание обнять ее, притянуть к себе и сказать, что он всегда будет о ней заботиться и охранять ее, ограждать не только от физической опасности, но и от всех тревог и неприятностей этого мира.

Но он понимал, что это было бы слишком рано.

Мужчины пугали и шокировали ее, и, хотя она доверяла ему, герцог понимал, что может вспугнуть ее и потерять драгоценное доверие, которым Вэла одарила его.

А кроме того, герцога останавливало отношение к нему со стороны самой Вэлы. В действительности ее вопрос мог бы быть обращен к отцу или брату, но уж определенно не к мужчине, к которому она могла бы испытывать какие-то глубокие чувства.

— Я понимаю, что вас волнует, — сказал он наконец. — Но, к сожалению, нам пора двигаться дальше. Быть может, мы поговорим об этом в другой раз?

В глазах Вэлы мелькнуло разочарование, и она отвернулась, вновь взглянув на ручей.

— Да, конечно, — тихо сказала она. — Только здесь так красиво, я надеялась, что мы посидим еще немного.

— Возможно, мы когда-нибудь вернемся сюда, — ответил герцог, думая о чем-то своем, — или найдем другое, не менее чарующее место.

— Чарующее! — повторила Вэла. — Вот подходящее слово! Это именно то, что я чувствую здесь. Очарование и волшебство!

— Так же, как и я, — ответил герцог, любуясь бликами солнца в ее волосах.

Она взглянула на него засветившимся от счастья взглядом.

— Вы и в самом деле так думаете или говорите это только для того, чтобы сделать мне приятное?

— Мне кажется, вы должны были бы уже понять, что я-всегда стремлюсь говорить правду. Для нашей дружбы, — он специально выделил это слово, — было бы оскорбительно притворяться и говорить не то, что думаешь.

Вэла тут же ответила ему улыбкой.

— Ну, конечно, друзья должны быть всегда честными и искренними друг с другом, а ведь мы с вами действительно друзья… на самом деле?

При этих словах девушка поднялась на ноги, и герцог встал следом за ней. Он едва сдерживался. Ему так хотелось сейчас прижать ее к себе, поцеловать и прошептать на ушко, что он испытывает к ней чувства далеко не дружеские, а гораздо более глубокие и сильные. Но вместо этого он сказал:

— Действительно, на самом деле.

Вэла весело улыбнулась ему и надела на голову шляпку. Затем подобрала с земли жакет и нерешительно взглянула на своего спутника:

— Может быть, мы не станем одеваться? Сегодня очень жарко.

— Не думаю, чтобы кто-нибудь решился осудить нас, заявив, что мы ведем себя непристойно.

— Конечно, нет, — согласилась она. — А кроме того, с каждой милей мы все дальше и дальше уезжаем от всех тех, кто мог бы поставить нам это в вину. Все самое страшное осталось позади.

— Уверен, что мы пересекли границу графства. Здесь нам уже ничего не грозит, — беспечно отозвался герцог, отчаянно желая, чтобы это оказалось правдой.

Тем не менее он прекрасно сознавал, что существует еще множество других, непредвиденных опасностей, поэтому, несмотря на жару, они продолжали быстро скакать вперед, заставляя лошадей выкладываться в полную силу.

Однако через несколько часов скачки Меркурий неожиданно споткнулся и стал хромать. Вэла вскрикнула. Она скакала позади герцога, и, услышав ее испуганный возглас, он встревоженно оглянулся.

— Что случилось? — крикнул он ей, разворачивая своего коня.

— Наверное, камень попал в копыто, — с этими словами Вэла хотела соскочить с лошади, но герцог ее остановил:

— Подержите поводья Самсона. Я сам посмотрю, что случилось.

Он спешился, отчаянно надеясь, что конь не повредил ногу. Трудно было бы представить себе сейчас большую беду. И хотя герцог очень рассчитывал на то, что конь не попал копытом в кроличью яму, так как они сейчас ехали по пастбищу, но вероятность того, что случилось именно это, все же была.

Полный недобрых предчувствий, герцог поднял ногу Меркурия и убедился, к своему облегчению, что Вэла оказалась права. Действительно, за подкову попал острый камень. Герцог повернулся к своему коню, чтобы вытащить из седельной сумки инструмент, который всегда возил с собой.