Шрифт:
1690 Многого ждем мы, чему не свершиться
Бог же укажет нежданному путь...
Так эта кончилась драма.
^TПРИМЕЧАНИЯ^U
""ЕЛЕНА""
Трагедия поставлена в 412 г. до н.э. вместе с несохранившейся
"Андромедой"; год спустя они обе стали предметом пародирования в комедии
Аристофана "Женщины на празднике Фесмофорий".
Для "Елены" Еврипид обработал вариант мифа, восходящий, возможно, уже к
Гесиоду и, во всяком случае, разработанный Стесихором. Согласно преданию,
этот поэт написал сначала хоровую поэму "Елена", в которой изложил обычную
версию мифа о похищении спартанской царицы, и за это его постигла слепота,
насланная божественными братьями Елены - Диоскурами. Узнав о причине их
гнева, Стесихор сочинил так называемую палинодию ("обратную песнь"), в
которой дело излагалось таким образом, что Парис похитил из дома Менелад и
привез в Трою только призрак Елены; из-за него и разгорелась десятилетняя
война, в то время как истинная, ни в чем не повинная Елена была, по приказу
Зевса (или Геры), перенесена в Египет и вручена мудрому старцу Протею,
царившему на острове Фаросе (см. ст. 31 - 36,42 - 48, 241 - 251,582 - 588,
666 - 683). Ему было приказано беречь Елену до тех пор, пока Менелай после
взятия Трои не будет волей судьбы также приведен на Фарос, где он и встретит
свою супругу. Еврипид осложнил стесихоровскую версию только в том отношении,
что приурочил действие трагедии к моменту, когда Протей уже умер и его сын,
новый царь Феоклимен, посягает на ложе Елены (ст. 60 - 67, 783 - 799). Это
нововведение дало Еврипиду возможность построить пьесу как трагедию интриги,
что он удачно сделал прежде в "Ифигении в Тавриде".
Если оставить в стороне рассказ о божественном вмешательстве, приведшем
к ослеплению, а затем к прозрению Стесихора, то легко будет понять, что поэт
избрал новый вариант мифа под давлением спартанцев. Столь же естественно
предположить, что и Еврипид, рисующий Елену в самом неприглядном свете во
всех произведениях, как предшествующих "Елене" (в "Андромахе", "Троянках",
"Ифигении в Тавриде", "Электре"), так и в хронологически следующих за ней
(особенно в "Оресте"), ставил перед собой в этой трагедии какие-то особые
задачи, заставившие его принять пролаконский вариант мифа. Ответ на вопрос
дает отчасти сам Еврипид в ст. 1151 - 1164, проникнутых стремлением к миру
между воюющими странами, и пацифистская установка поэта в этой трагедии не
вызывает у исследователей сомнения. Труднее объяснить, как могли афинские
власти, предварительно рассматривавшие представленные для состязания
произведения, допустить к постановке трагедию с проспартанской тенденцией,
после того как спартанцы, захватив в 413 г. селение Декелею, в двадцати
километрах от Афин, снова начали опустошать землю Аттики. Это соображение
заставляет некоторых исследователей (правда, очень немногочисленных) не
доверять прямому смыслу использованного Еврипидом мифа и искать в поведении
Елены и в этой трагедии свойственные ей в других произведениях драматурга
распущенность нрава, тайную симпатию к Парису, хитрость и изворотливость в
обращении с Менелаем. Однако подтвердить такую характеристику Елены
развитием сюжета и текстом разбираемой трагедии представляется весьма
затруднительным, и временную перемену в отношении Еврипида к образу
спартанской царицы надо признать фактом, все еще нуждающимся в объяснении.
Перевод И. Анненского (сделанный, по-видимому, ок. 1906 г., когда он
уже охладел к своему Еврипиду) известен только по посмертной публикации Ф.
Ф. Зелинского ("Театр Еврипида", II, 1917). По словам Зелинского, перевод
остался черновым, и в нем "пришлось изменить довольно много стихов не
столько ошибочных, сколько слабых, вялых или не выдержанных по настроению"
(с. 471). Так как рукопись Анненского, по-видимому, не сохранилась, перевод
печатается по первой публикации, т. е. более чем на треть переписанный
Зелинским. Изменено только оформление рубрикации и списка действующих лиц.
Ст. 2 - 3. ...он поит, лишь снег сойдет... поля...
– Разливы Пила в V
в. нередко объясняли таянием снегов на вершинах гор, откуда он якобы берет