Фамильярность НД смутила меня.

— Нары там гораздо удобнее, чем полки в спальных вагонах, — пошутил доктор.

Только тут я понял, что вся эта тягостная для меня история, несмотря на связанные с нею неприятности, веселила и забавляла Кригера. Не давая мне вставить слова, он с юмором рассказал, как его арестовали, как поместили в хорошо охраняемую одиночку.

— …и вообще впервые в жизни я чувствовал себя вампиром из Дюссельдорфа! Если бы не тощая похлебка на обед да маргарин, можно было бы выдержать! Капитан, я считаю, что вы должны угостить меня приличным ужином, — обратился он ко мне.

— С дамами! — вмешался НД. — Послушай, Олесь, у меня блестящая идея. Ты говорил, что хотел бы увидеть своих друзей в деле. Я помогу Глебу, и будет великолепная штука: ужин с дамами и с самозванцем Кригером.

— Чудесно! — подхватил Кригер. — И он, конечно, не будет знать, что это я, правда?

— Разумеется, — подтвердил НД, — если только он никогда тебя не видел и не знает, как ты выглядишь.

— Согласен, если только ты мне поможешь, Юлек! — принял я идею. — Устроим ужин с Послом и дамами, доктор!

Я тут же прикусил язык: а где взять девушек? Но ужин был наилучшей формой извинения, и я чувствовал, что после скандала, которым встретили меня НД и мой неоценимый шеф, я обязан это сделать.

Затем я разъяснил подробности, связанные с отправкой из Мейсена роковых телеграмм, ссылаясь на своего информатора — Канинхена.

— Канинхен? — подхватил, выслушав мою повесть, доктор. — Я слышал эту фамилию, поскольку… Но начнем сначала. Что вы знаете о клубах коллекционеров? Не о наших, а зарубежных?

— Я ничего не знаю, — ответил НД, пожав плечами.

Что мы знаем? О других клубах филателистов, кроме варшавского, у меня было весьма слабое представление.

— Итак, в чем сущность клубов? — продолжал доктор. — Что у них общего? Клубы облегчают контакты людей, имеющих общие интересы. Клубы издают бюллетени с адресами своих членов. Благодаря этому каждый может найти в мире родственную душу… Возьмем, например, «Oceania Exchange Club», резиденция которого находится во Фритауне, в Новой Зеландии. «Oceania» объединяет коллекционеров почтовых марок, открыток, монет, журналов и книг, раковин, предметов старины, народных изделий, музыкальных пластинок, магнитофонных лент и так далее, объединяет лиц, интересующихся кино, театром, литературой, туризмом, воздухоплаванием, изобретениями и обменом техническими идеями… словом, всех, кто хочет писать письма и получать письма, обмениваться различными предметами и путем переписки знакомиться с любыми языками и любыми странами.

— Все это так, -очнулся разморенный коньяком НД, — но что общего это имеет с адресом «Варшава, почтовый ящик…»?

— То, что год назад сорок первое почтовое отделение города Варшавы вдруг стало доставлять мне странные письма, — продолжал доктор. — Фамилия на конвертах была моя. Я хотя и являюсь членом нескольких клубов, но содержания писем понять не мог, Люди со всех концов мира требовали, чтобы я заплатил им по счетам, связанным с обменами. Меня упрекали в пренебрежении к выполнению взятых обязательств. Я позвонил в сорок первое почтовое отделение и спросил, нет ли на их участке другого Кригера. Мне ответили, что я абонировал у них почтовый ящик, но так как перестал вносить плату, то на письмах вычеркивается «сорок первое почтовое отделение, ящик…» и вписывается адрес больницы, где я работаю… Особенно упорным корреспондентом был как раз коллекционер из Эрфурта по фамилии Канинхен. К сожалению, я не мог ему ответить: обратного адреса на конвертах не было…

— Но ты мог бы в свое время сообщить об этом мне! — сладко зевнул НД.

— Я говорил тебе, но ты реагировал так же, как и сейчас: зевком! Потому что «ну кто будет заниматься каким-то мошенничеством на сумму сто или двести злотых, да еще совершенным путем переписки с Пернамбуку?» Если мне не изменяет память, именно это я услышал в ответ!

— Ты мог вообще не отвечать на письма! — прервал его, подавляя зевоту, НД.

— Да, мог. Но в обменах коллекционеров методы рекламации, применяемые, например, в торговле, не подходят. Если бы я не отвечал, то моя фамилия была бы занесена в «черный список» и, как коллекционер, я был бы скомпрометирован.

— Значит, ответ нужно искать в сорок первом почтовом отделении. Доктор, вы не пробовали решить эту неприятную загадку? — спросил я.

— К сожалению, мои попытки ни к чему не привели. Кто-то арендовал почтовый ящик на мое имя. Ловил рыбу в мутной воде, а потом перестал платить за ящик. До меня дошли отзвуки только некоторых его афер. Впрочем, через какое-то время письма перестали приходить. Немало хлопот было у меня с той частью корреспонденции, которая касалась моих брачных предложений.

— Каких? — заинтересовался вдруг НД.

Доктор подошел к столу и вынул из ящика толстый конверт, из которого достал солидную пачку фотографий.

— Красотки были совсем даже ничего… — продолжал доктор, читая чужеземные имена. — Инга Тимерман, Ли Дюкро, Розетта Бодо, Нини Перфетти и много, много других. — Доктор показал нам белых и цветных красавиц в купальных костюмах,

— Так же как бюллетени коллекционера, существуют и раз личные брачные бюллетени. И тот, кого вы называете Послом, не ограничился почтовыми марками, он выступал под моей фамилией кандидатом в женихи. У меня даже есть письмо якобы с его фотографией!