Он решил продолжать путь, хотя и с оглядочкой. Оставлял позади себя лошадей с приказом держать их в полной готовности. И думал: ежели не удастся московское быдло уломать, с готовыми конными подставами можно уйти далеко. Ежели и в других местах народ взбулгачится, все равно везде будет неразбериха. Нырнешь на дно, да и уйдешь в мутной воде далеко от опасного места.

Так Пугачев добрался до Бутырок, приведя с собой кроме своего обычного конвоя еще полного состава казачий полк. По совету Хлопуши все башкиры, киргизы и татары конвоя были оставлены на полдороге между Москвой и Раздольным.

Прибыв в Бутырки и озаботившись обороной на случай нападения бунтующих москвичей, «анпиратор» вызвал охотников отправиться в столицу для переговоров, пообещав им щедрую награду.

На это согласились любивший риск Ильюшка Творо- гов, Антон Корытин, московский старообрядец и в прошлом, средней руки торговец, обладавший большими знакомствами, и дьякон-расстрига Иван Толиверов, обладатель могучего баса. А покуда они отсутствовали, по всей дороге вплоть до первых домов Белокамен-

iiuO были расставлены пикеты с наказом, чуть что скакать в Бутырки. В Бутырках, перед тамошним | игиисом, где остановился «анпиратор» со свитой и ипшными приближенными, стояло двадцать свежих (риск Мало ли что может случиться..

Посольство через час вернулось с сообщением, что

спичи еще ершатся, но уже склоняются к тому,

прислать своих выборных для переговоров. Бы-

10 названы и имена переговорщиков.

— Ох, плачет по ним веревка! — бормотал «ампира- tnp» -Экое дело затеяли, подлые их души!

Но тот же Хлопуша дал совет — принять перего- мнрщшсов поласковее.

Передушить их, сукиных детей, завсегда можно и "иосля. Теперя самое главное, как дуру-Москву Шпиц. 'Гут, брат, не кулаком, а умом надо орудовать.

Наконец переговорщики прибыли. Приехали они на UiHUtv, без всякого конвоя. Держались независимо и смело.

11 • ввели в большую комнату трактира, где на fЛитом и покрытом кумачем помосте восседал на

»• «анпиратор», а за ним держались Творогов,

I Прокопий Голобородько, Юшка и некоторые

йругио сановника

Приближьтесь, ребятушки! Приближьтесь, де- tyiiiicn!
– слащавым голосом приветствовал их Пуга- о и ощупывая каждого из них своим пронизывающим

•н01юм.

1ь г'говорщики, остановившись в нескольких шагах |i Помоста, довольно сдержанно поклонились.

Ну, так как? Что такое? — зачастил, волнуясь, ПугАчсв.— Из-за чего все такое? И что хорошего? Ну, Нрйщиик Христов, ну, погулять захотелось, ну, выпи- ••I Да шкандал, да дибош из чего? Ай-ай, чего

•м рили, детушки! Оченно уж вы, говорю прямо,

тирчили меня! Ну, одно слов,— как ножом по горлу Ни hi и нули! Я ли вам добра не желаю? Я ли о вас не И»Лмчуеь? Ни днем, ни ночью спокою не имею, куска •< Доедаю, все о вас пекусь. А вы...

Почто татаровье поганое на Москву привел?— визглиео выкрикнул Елисеев.— Крест-то на тебе есть? Аль ты не русский царь, а татарской орды хан?

Упрек смутил Пугачева. Его глаза забегали растерянно. Нижняя губа отвисла.

Не подобало в столицу царскую язычников, сы- роядцев да многоженцев, гарнизоном ставить!—вступился и протоиерей.—Вере христианской, коей Москва искони верна и предана, аки дщерь матери своей, многие и нестерпимые обиды учинены. Перед самым Рождеством святой храм Николы-на-Крови ими, язычниками, осквернен и ограблен. Твоя татарская орда и посейчас из священнических риз парчевых чепраки шьет, а киргизы, воры, кисеты из них делают! Ответчик-то кто? Ты! Потому что тебя бог на царство поставил!

Народ голодает!—сдержанно, но веско заговорил Панфил Томилин.— Не господа-дворяне, а народ московский голод испытывает. На наших фабриках сколько тысяч рабочих было,— все сыты, да обуты, да одеты всегда были. А теперь голодают. Волю получили, а сами теперь хоть бы и туркам закабалиться рады. Жен посылают на ночь в казармы: объедки у солдатни твоей выпрашивать, чтобы хоть детей накормить. Когда это видано было? Дети мрут, как мухи. Хоронить некому! Черная смерть опять проявилась. А кто ее занес, как не твои татарчуки и персюки косоглазые?

Постойте, ребятушки!

Мы и так стоим! — взвизгнул Елисеев.—Долго ли стоять-то?! За одну неделю убили человек до ста душегубы. У Патриарших Прудов в одное ночь в двух домах всех жильцов вырезали!

Лихие люди и раньше водились,—отозвался вполголоса Хлопуша.

Протоиререй Ильинский смерил его строгим взором и потом сказал многозначительно:

Да, были. Но никогда татей ночных да душету- ii нейменых никто судьями над народом не ставил,

Л адались среди воевод грабители да душегубы,