Директор основную часть времени отсутствовал. Никто никогда не знал, где он, и когда вернется. Его слова «Буду через час» ничего не значили. Проходил час, два, но ничего не происходило. Объяснить все это способна, видимо, лишь специальная теория относительности, согласно которой в системе отсчета, движущейся с большой скоростью, ход времени замедляется. Получается, что директор, решая свои дела, двигается очень быстро. Даже несмотря на то, что перемещаться ему приходится на метро и на троллейбусе, так как на собственный автомобиль он не заработал. В результате такого быстрого перемещения в пространстве, в его системе отсчета время замедляется. На неподвижной и оставшейся без руководителя фирме проходит много часов, и даже может наступить конец рабочего дня.

На бесконечные звонки заказчиков с требованиями отдать давно оплаченную продукцию каждый отвечал, как мог: «Не знаю», «Перезвоните завтра», «У него и спрашивайте», «В этом году».

Директор не дорожил своей репутацией. Как среди заказчиков, так и внутри собственного коллектива. Заказчиков он кормил обещаниями, порой по нескольку лет. И только мутная водичка нашего непонятного времени не позволяла им как следует разглядеть этого деятеля. На рабочем месте он позволял себе устраивать пьянки со своими подчиненными, регулярно упиваясь до потери памяти. Авторитета это, понятное дело, не добавляло. И в довершение всего, каждый работник постоянно видел безалаберность своего руководителя, который сидел среди гор мусора за грязным компьютером, время от времени хватаясь за разные дела, без всякого плана и системы.

Может возникнуть вопрос: «Ну и где же равновесие?» Равновесие всегда есть там, где система не претерпевает изменений. А порядок, вернее, беспорядок на этой фирме, как и методы управления, остаются неизменными уже многие годы. Что уравновешивает весь этот негатив, я не знаю. Могу только сказать, что директор обладает тонким умом, ему не чуждо чувство прекрасного, его позиция по большинству жизненных вопросов вызывает симпатию.

Вот только пар, созданный кипением положительных качеств, целиком уходит в свисток.

Заместитель директора в основном занимался намоткой трансформаторов и художественным выклеиванием пластмассовых корпусов. Еще на нем лежало снабжение, поэтому он то и дело срывался с места и летел в одну из фирм, занимающихся поставками комплектующих. Перед этим он долго водил пальцем по исписанному от руки листку бумаги и диктовал по телефону наименования нужных позиций, используя для обозначения букв латинского алфавита замысловатые звуки собственного изобретения. Меня всегда удивляло, как такое издевательство терпят менеджеры этих компаний? Неужели все решают шоколадки и шампанское по праздникам? Неумение не то что отправить заявку по электронной почте, но даже составить список комплектующих в электронном виде – это особенность местного отдела снабжения в лице одного человека.

Нельзя сказать, что заместитель директора – глупый человек. Однако развитие этого человека предпенсионного возраста уже давно остановилось, еще в ту далекую пору, когда он был бригадиром на электромеханическом заводе. Увлечение конструированием он пронес через годы, и очень им дорожил. Очень хорошее увлечение, для дома, для семьи. Но не в рамках фирмы, пытающейся профессионально выпускать электронное оборудование. По электронному конструированию он безнадежно отстал и поэтому не мешал своими идеями производству, а вот по механике старался влезть почти во все проекты. В результате внутри продукции можно найти позорные самодельные детальки, выпиленные вручную ножовкой и прикрученные винтиками разного вида и размера.

С этим человеком связано самое большое количество лицемерия в коллективе. Когда он начинает рассказывать про свои идеи в конструировании или управлении фирмой, хочется сказать: «Чушь!» Но обычно никто такого не говорит. Его шутки и истории, возможно, не самые плоские, постепенно уплощаются при многократном использовании.

Любую армейскую историю или историю из жизни заводского коллектива образца 1968 года, которую он начинает рассказывать, все уже угадывают с трех букв. Но никто его не прерывает. Все с резиновыми лицами дослушивают до конца, самые артистичные даже смеются. Я тоже не пытаюсь противостоять этому шквалу юмора, и тихо переношу тяготы и лишения жизни внутри коллектива. Все его постоянно обманывают. И смеются над ним.

Почему так происходит? Не знаю, просто есть чувство, что ничего хорошего правда не принесет. К тому же, движет и шкурный интерес, ведь он начальник, совладелец фирмы.

Иногда он помогает работникам в решении разного рода проблем, в основном что-то достать. Помогает с нездоровым энтузиазмом, доставая не только вещь, но и вопрошавшего.

Добро, при попытке сделать его другому человеку, очень часто превращается во зло.

Но на это ему никто никогда не жаловался. Как можно что-то сказать человеку, если он не хочет этого слышать? И надо ли вообще это говорить? Откровенность – это серьезное испытание для человеческих отношений. Даже близкие люди не могут себе этого позволить.

Везде нужна дипломатия: в семье, в кругу друзей, на работе. Говорить только нужное, делать только нужное. Это ужасно! Но только дурак говорит, что думает, а думает, что видит. А быть дураком – это тоже ужасно! Замкнутый круг, проблема. И решить эту проблему может только чувство меры. А здесь наверняка не обходится без чуда. Чудо – это то, что нельзя объяснить. У каждого человека свой набор чудес. Для меня чудом, к примеру, является процесс появления святой лжи.

Некоторую помощь заму в работе оказывал молодой парень, который выполнял обязанности техника. Очень аккуратный, с золотыми руками. Но, как и положено по должности, он мог копать, а мог не копать. Поскольку задачи ставились от случая к случаю, он был или завален работой, или тосковал за монтажным столом.