Вольф утвердительно мотнул головой.

— Да, я считаю это достижением. Необходимым сейчас на Земле. Энергетический кризис приблизит бедность. А бедность никогда не улучшала человека. И такая палочка-выручалочка очень помогла бы на бедной грешной Земле… То величие пока не про нас! — он грустно кивнул за окно, где, окутанный тьмой, шелестел листьями зимний дуб.

— Наш дуб — самое большое открытие! — сказала я. — Это он — вечный двигатель, создающий все, на что мы способны… Открытие здешнего мира… Годное для всех миров.

«Как любое растение… — невольно подумала я. — Вечный накопитель энергии, существующий, пока не придет зима. Оно тоже впитывает энергию из пространства. Энергию солнца, которую отдает нам с огнем, с пищей. Почему бы не представить растение, передающее нам эту энергию не через собственную массу, а иным, новым способом… Сразу, как наш дуб, при помощи поля превращающий энергию в материальные вещи. И в этом нет ничего удивительного. Любая травинка растит свою массу, создавая ее в какой-то степени из энергии. А представьте дерево, целенаправленно создающее материю вне себя… На себе. Подобно плодам или листьям, которые отпадают. Дерево желания из древней легенды, растившее на своих ветвях вещи, одежду, деньги…»

— В лесу жили, пням молились, кажется так… — нарушил молчание Вольф. — Язычники поклонялись деревьям.

— От которых произошли? — пошутила я. — Наша наука пока еще не решила, как возникла жизнь.

— Да и наша-то недалеко ушла… — усмехнулся Карин. — Где они — примитивные, все объясняющие теории? Гипотетические живые гели да всякие там «первичные бульоны» — чересчур наивно, даже в общем-то нелепо, как самозарождение блох в грязном белье. Ведь не случайно один из видных наших биологов, расшифровавший РНК, отказался вовсе как-либо объяснить естественное происхождение жизни на Земле. Проблема звучит теперь иначе: как образовался первый белок? Вот неразрешимый вопрос! Буквально замкнутый круг: для синтеза белка необходимы нуклеиновые кислоты, их синтез невозможен без присутствия белков-ферментов. Был ли в далеком прошлом неизвестный нам «второй» способ сборки белка в клетке? Если и был, то другая загадка опять же неразрешима: как совершался скачок от растительного фотосинтеза к животному паразитизму? Как животные произошли от растений?

— А может быть — от разумных растений? — перебила я. — Помните? «Те дубы… одного возраста со Вселенной…» Что, если были они в начале мира? Возникли с началом? Ознаменовали собой начало?! Породившие порожденные… Породившие жизнь на Земле. Как боги. Представьте бога в образе разумного чуда-дерева, создавшего когда-то силой своей фантазии… весь известный животный мир! Ведь эволюция растений — многожды древнее!

— Ты хочешь сказать, что животные не только испокон веков на растениях паразитируют, за их счет существуют, но и созданы… какими-то разумными растительными существами в далеком прошлом?

— Да, Карин! А те пресловутые пришельцы, которых все ждут, если все-таки есть, — не какие-нибудь монстры, и не такие, как мы… а разумные зеленые существа из соприкасающихся миров. Появлялись на наших планетах, оставляли след в легендах. Пусть даже в образе человека. Умели вырастить при необходимости, словно яблоко, такой орган! Человек по ситуации, человек-инструмент!..

— Для дипломатических целей? — засмеялся Вольф. — Христос — яблоко, брошенное Вселенной!

— Отец-бог, посредством святого духа отпочковавший Христа как орган или организм для разведки в подшефном мире? — подхватил Карин.

— Тогда, по крайней мере, становится понятным это распроклятое триединство! Только у растений такое бывает…

— А если цивилизация разумных растений — та самая ВЦ, высшая цивилизация, которую мы ищем да никак не найдем? — тотчас принялся фантазировать Вольф. — Следов ее деятельности в космосе не заметишь! Ни отходов технологической деятельности, ни искусственных излучений! Какие там могут быть «космические чудеса», если их не увидишь ни в один телескоп? Даже при неограниченной экспансии, завоюй такая цивилизация всю Вселенную — следов она не оставит!.. Наше чудо-дерево и есть то «чудо», которое мы так желаем видеть. Как когда-то — царя, восседающего на небесах!

— Люди творили богов по своему подобию, — сказала я, — а «боги» поступали с точностью «до наоборот».

— Наоборот! — рассмеялся Вольф. — Бог-дерево создает человека! Потому и допускает все, что творится веками. Хватило бы жестокости не помочь детям, созданным по подобию своему? Здорово все получается, если ОН — растение! Что сделали люди с природой? Кого создал он на свою голову? Паразитов, пожирающих своего отца?

— Нет, Вольф… — покачала головой я. — Он должен был чувствовать и любовь в ответ — ощущать то вечное, что испытываем мы, восхищаясь природой! Когда стоишь на холме под открытым небом, а вокруг колышутся леса… Увлекаемые ветром, склоняются вершинами тысячи деревьев. Зеленью опутывает трава твой взгляд и твои ступни, все вдыхает и тянется, сплетаясь живыми силуэтами цветов, стеблей и листьев, к воздушному куполу над тобой, в могучем ритме, которым ты дышишь. Все это едино и прекрасно, как каждый цветок в траве. Едино и неделимо. Поверь, это чувство, без которого не могут жить «зрящие». И не живут долго.

— Земные йоги тоже уходили в леса, чтобы быть наедине с природой, — вставил Карин.

— Потому и стремились с ней сблизиться, что чувствовали свою отделенность. И отчуждение… — продолжала я. — Природа не имеет пороков. В отличие от человека — в ней все и всегда прекрасно, и в преклонении перед ней — вечность любви. Иначе не может быть, если ощутил это хоть однажды. И как жаль, что того же не чувствует в ответ природа! Она этого не понимает, но, принимая энергию твоих чувств, дает взамен силу, дыхание, жизнь. И это без всяких преувеличений. Там, у себя, я уже не могла быть дольше без леса…