– Проснется, Александр Петрович, - улыбнулся Николай.
– С такими людьми, как вы, обязательно проснется. Я даже в этом не сомневаюсь.

– Надеюсь, Николай, правда, очень надеюсь.

Александр Петрович замолчал, молчал и Николай, разглядывая носки ботинок.

– Елки-палки!
– воскликнул он спустя мгновение.
– Я же про поляков забыл. Теперь шеф точно шею свернет. Рад был знакомству, Александр Петрович, - сказал Николай, вскакивая на ноги.
– Не знаю, как там другие люди, но меня вы разбудили, по крайней мере, заставили задуматься.

– И мне было приятно с вами познакомиться, Николай. Здорово, если задумались. Человек, если хочет жить, должен думать, для этого ему голова на плечах и нужна. А вы в Борисполь, как я помню?
– спросил Александр Петрович, осененный мыслью.

– Да, в Борисполь.

– Ну так может подвезете меня до Борисполя. Только я вот с собакой.

– Конечно подвезу, и собаку вашу и вас. А вы что живете в Борисполе?

– Можно и так сказать, - улыбнулся старик.

– Тогда давайте в машину, не будем терять времени.

– Не будем, не будем, - отозвался старик и поспешил за Николаем к машине, волоча Шарика за собой.

Едва они добрались до аэропорта, как зазвонил мобильник Николая. Разговор по телефону оказал на Николая поразительное воздействие, Николай едва не сиял от радости.

– Поляки прилетают завтра, - улыбаясь сказал он.

– Вот видите, - вернул улыбку Александр Петрович.
– Не все так плохо, как казалось на первый взгляд. Никогда не расстраивайтесь заранее, никто не знает, что нас ждет через минуту.

– Да, вы правы, Александр Петрович. Спасибо вам за все. Ночь размышлений мне сегодня обеспечена.

– Размышляйте, только не переусердствуйте. Спать тоже необходимо, когда же это делать, как не ночью. Спасибо, что подвезли. Рад был знакомству, - старик взялся за ручку и открыл дверцу машины.
– Идем Шарик. Всего хорошего, Николай.

– Взаимно, Александр Петрович. До свиданья.

Выбравшись из машины, Александр Петрович дождался отъезда Николая, затем посмотрел по сторонам и произнес:

– Ну вот. Я уже в Борисполе. Сумасшедший путешественник, - улыбнулся старик.
– Пошли, дружок, пошли посмотрим Борисполь, пока не стемнело. Зайдем в магазин, купим что-нибудь покушать, проголодался я немного, да и тебе стоит что-то бросить в рот.

Александр Петрович вернулся на шоссе. Какое-то время он стоял и смотрел на поток машин, снующих по дороге.

– Шумно, как же шумно здесь, - бормотал старик, наблюдая за хаосом на дороге.
– Все куда-то торопятся. Никто не хочет нажать на тормоз и посмотреть вокруг, на ту красоту, что окружает нас.

Александр Петрович стоял и смотрел на поля, укрытые снегом, словно одеялом. Перед глазами старика проносились машины, но там, за дорогой, на полях, было тихо и спокойно. Никто никуда не спешил, только вороны бродили по снегу да изредка покрикивали друг на друга. Старик вздохнул и повернул к городу.

Близился вечер.

Глава 10. Чердак

Эту ночь Александр Петрович с Шариком проводили не на мягкой, теплой постели в родной квартире, а на чердаке одной из бориспольских пятиэтажек, в грязном, темном и жутковатом месте с сильным запахом человеческих испражнений. Забраться по лестнице на чердак для старика не составило бы большого труда будь он один. Но старик был с собакой, которую оставлять одну он не хотел, поэтому ему пришлось поднапрячься, чтобы втащить на чердак Шарика. И теперь старик сидел на столбике из кирпичей и отдыхал. Шарик, непокидающий старика ни на секунду и теперь находился рядом с ним, приютившись возле куска брезента.

Когда глаза привыкли к темноте, старик окинул взглядом чердак. Тряпки, куски газет, журналов, осколки бутылок и даже несколько чайных ложечек. Это место могло бы показаться богом забытым, если бы не… Александр Петрович присмотрелся. Да так и есть. Старик подошел ближе и увидел два лежака под балками, две широкие доски с накинутыми на них лохмотьями, некогда служившие кому-то одеждой. Возле одного лежака валялась колода карт и полупустая пластиковая бутылка с водой. Похоже, этот чердак служил кому-то домом.

Александр Петрович почувствовал, как внутри поднимается волна страха. Едва он заметил лежаки, первой мыслью было бежать с чердака, пока не вернулись жильцы. Скорее всего это были бомжи, решившие сделать этот чердак своим домом. Старик не хотел встречаться с бомжами. У него, как и у других людей, сложилось стойкое убеждение по поводу этой категории лиц. Он был уверен, что таких людей стоит опасаться. Это были не те люди, с которыми можно вести задушевные разговоры о жизни. Эти люди находятся на самом низу социальной иерархии, поэтому им не чужды ни воровство, ни посягательства на жизнь других людей. Александр Петрович знал, что эта категория лиц балансирует между жизнью и смертью, поэтому они вряд ли будут церемониться с тобой, если у тебя есть что-то ценное для них. А у Александра Петровича были деньги, поэтому он понимал, что боится неспроста. И все же он не покинул чердак. Была ли тому причиной усталость, сковавшая его члены сильнее кандалов, или какая-нибудь другая причина, было не столь уж важно. Старик и сам до конца это вряд ли понимал. К тому же на улице была ночь и сильный мороз. Здесь же было тепло и если бы не вонь, стоявшая в воздухе, то Александр Петрович вполне мог бы чувствовать себя посетителем этакого пентхауза, хоть и дерьмового на вид, но теплого внутри. Поэтому вместо того, чтобы взять Шарика и уйти с этого богом забытого чердака, он достал из кулька буханку черного хлеба, полулитровую бутылку кефира и две сардельки, купленные в магазине, и собрался трапезничать.