– Хорошо, Александр Петрович, - нарушил затянувшуюся паузу доктор и повернулся к старику.
– Не буду я от вас ничего скрывать. Скажу все, как есть.

– Что скажете?
– Александр Петрович поднял глаза на доктора. Он почувствовал, как екнуло сердце в груди и холодок пробежался по спине.

– Последние анализы подтвердили подозрения. К тому же компьютерная томография это подтверждает. Вам…

– Что доктор?
– голос старика задрожал.

– У вас не язва.

– Не язва? А что?
– Александр Петрович ощутил, как задрожали руки.

– Только возьмите себя в руки, - попросил доктор.
– У нас подозрения на рак поджелудочной железы.

У Александра Петровича перехватило дыхание. Лоб покрылся испариной. Тело начало трястись, словно в лихорадке. Ему стало дурно. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота.

– Рак... рак...,– в голове засела только одна мысль. Страх перед этой болезнью был у него так же силен, как и у любого другого человека. Старик мало, что знал об этой болезни. По правде говоря, он вообще ничего о ней не знал, кроме того, что рак - это очень плохо, это то, что стремительно сокращает человеческую жизнь.

– Александр Петрович успокойтесь, - донесся до затуманенного сознания старика голос доктора.
– Вот, понюхайте это, - доктор сунул под нос старику нашатырный спирт.

Александр Петрович вдохнул. Затем еще раз. Понемногу он начал приходить в себя. Но мысль о том, что у него рак, не желала покидать его, ржей въевшись в его сознание.

– Кроме того, опухоль не локализована, - продолжил доктор.
– Уже задеты воротные лимфатические узлы. Вполне возможно, метастазы и в печень.

– Печень, - только и услышал старик, погруженный в хаос мыслей.
– Но скажите доктор, лечится ли… лечится ли... это, - Александр Петрович так и не смог выговорить это страшное слово. Но доктор все понял.

– Буду с вами честен до конца, Александр Петрович, - сказал он.
– Рак поджелудочной железы - злокачественное образование. Уровень операбельности не более двадцати процентов. Лучевая терапия, химиотерапия также малоэффективны. Если бы не метастазы, вас можно было бы прооперировать. Но в вашем случае опухоль считается неоперабельной.

– И... и что же мне делать, доктор?
– Александр Петрович почувствовал, как паника вновь захлестывает его сознание.
– Неужели... неужели я умру?

Доктор посмотрел в окно. Взгляд устремился куда-то вдаль. На мгновение в кабинете воцарилась тишина. Старик чувствовал, как колотится его сердце. Испарина выступила на лбу. Дрожащей рукой он потянулся к заднему карману брюк и вытащил оттуда носовой платок. Вытерев пот со лба и протерев внезапно пересохшие губы, он принялся теребить платочек в руках, то и дело поглядывая на доктора.

– Знаете, Александр Петрович, - доктор повернулся к старику.
– Думаю, философствование сейчас не совсем уместно, но рано или поздно мы все умрем. К сожалению, а может и к счастью, мы не знаем, когда это произойдет. Но есть категория людей, в отношении которых мы, врачи, можем предположить, когда это произойдет. Я говорю об онкобольных. Я не онколог, всего лишь участковый терапевт, поэтому я не могу сказать наверняка, когда человек умрет, не посоветовавшись со специалистами. Поэтому, когда были получены последние результаты ваших анализов, был созван небольшой консилиум докторов, включая и онкологов. Их верд… заключение было единодушно: в вашем случае даже операция не даст гарантий на то, что вы будете жить.

– Не буду жить, не буду жить, -словно рыба в сети затрепетали в сознании старика слова. – За что, Боже? За что ты меня наказываешь?

– Доктор, - Александр Петрович поднял глаза на доктора. Руки тряслись, ноги дрожали, в горле пересохло.
– Доктор, скажите мне... сколько... сколько мне осталось..., - руки сжали платочек, сердце защемило.

– Не больше полугода.

– Полгода, - пробормотал старик.
– Всего лишь полгода.

– Но давайте не будем вас хоронить раньше времени. Это жизнь. Всякое может случиться. С вами хотел поговорить Альберт Давидович. Он онколог. Один из лучших, между прочим. Это он определил вам полгода. Я только повторяю его слова.

– Зачем ему со мной говорить? Так или иначе, я умру.

– Давайте не будем хоронить вас раньше времени, Александр Петрович, - повторил доктор, глядя в окно.
– Поговорите с Альбертом Давидовичем. Что-то он вам обязательно порекомендует. Никто вас на произвол судьбы не оставит. Не отчаивайтесь.

– Но как, доктор, не отчаиваться, когда мне жить осталось не больше полугода?
– лицо старика исказилось от страданий рвавших его сознание когтями не менее острыми, чем когти орла.
– Пожалуй… пожалуй, я пойду домой. Могу я идти доктор?

– Можете, только обязательно зайдите к Альберту Давидовичу. Кабинет 404. Это на четвертом этаже. Вот, возьмите карточку, результаты анализов, исследований, - доктор протянул старику кипу документов.
– Альберт Давидович все это уже видел, но пусть посмотрит еще раз.

– К черту Альберта Давидовича, доктор!– хотел крикнуть Александр Петрович. – К черту вас! Оставьте меня в покое!

Вместо этого старик взял из рук доктора бумаги, поднялся со стула и двинулся к двери.