«И в этот ужасный день, еще утром, Шарика кольнуло предчувствие», – вдруг прочитал он в книге и засмеялся.

– Ты чего, Дмитрий Евгеньевич?

– Это я читаю, – объяснил Долгов и опять засмеялся. Андрей залез к нему за шкаф, стал тянуть книгу из рук и бросил, когда понял, что это не анекдоты, а вполне серьезный автор – Михаил Булгаков!..

И тут зазвонил телефон.

– Это вас, – кислым голосом сказала ответившая Тамара Павловна и сунула ему за шкаф трубку. Они очень гордились тем, что у них в ординаторской такой современный аппарат, с переносной трубкой!..

– Дмитрий Евгеньевич?..

И никакое предчувствие не кольнуло тогда Долгова, как Шарика, и гром не грянул, и затмения не сделалось!..

– Да?

– Меня зовут Алиса Порошина, – сказал голос в трубке. – Вы рецензировали мою диссертацию, помните?

– Смутно, – признался Дмитрий Евгеньевич.

– Я понимаю, – сказал голос в трубке. – Вы их, наверное, миллион написали, этих рецензий!.. Вы знакомы с моей подругой, Ирой Мерцаловой.

Дмитрий Евгеньевич согласился, что с Ирой Мерцаловой знаком.

– Она за меня хлопотала, просила вас об отзыве. Я, собственно, звоню поблагодарить вас, – продолжала девушка сердечно. – Огромное вам спасибо, вы очень мне помогли.

Долгов вытянул ногу в шлепанце и посмотрел, не видно ли дырки. Вроде не видно.

– Дмитрий Евгеньевич?

– Да.

– Вы… слушаете меня?

– Да.

– Я хотела бы пригласить вас на обед, чтобы поблагодарить лично. – Тут Долгов перестал рассматривать свой носок. – Ну, или на кофе, если у вас нет времени! Когда вы можете?

В приглашении «на обед или на кофе» было некое неправдоподобие, как в том самом джипе, который Долгов рассматривал из больничного окна. Какие-то другие люди, живущие другой, возвышенной и таинственной жизнью, могли ни с того ни с сего приглашать друг друга «на кофе», но к нему, Долгову, это вряд ли имеет отношение!.. Он только что сделал большую операцию, его «жигуленок», считай, развалился на составные части, жена не устает напоминать, что «семья голодает», – это неправда, но она все равно напоминает! – перспективных больных у него нет и не предвидится, и Тамара Павловна полчаса назад с пеной у рта доказывала ему, что он неудачник!..

– Простите, – сказал Долгов весело, – Алиса, да?.. Алиса, вы уверены, что нам с вами надо пить кофе?

Из телефонной трубки прямо ему в ухо ощутимо повеяло холодком, и Долгов вдруг устыдился. А все Тамара виновата, наседавшая на него со своим бюстом и сочувствием!..

– То есть, – пробормотал он, – я хотел спросить, вы на самом деле хотите пить со мной кофе?!

Девушка в трубке – Алиса, да?.. – старательно, сердечным голосом повторила, что хотела бы лично поблагодарить многоуважаемого доцента Долгова Дмитрия Евгеньевича за то, что он потратил на нее и ее диссертацию свое драгоценное время.

Эту старательную сердечность тона Долгов оценил.

Кофе?.. А, черт возьми, пусть будет кофе! Летнее кафе, плотная тень полосатого зонта, подтаивающее в вазочке мороженое, незнакомка, осчастливленная его отзывом, – хоть кого-то он смог осчастливить!..

Они договорились на послезавтра, и встречу она назначила где-то в центре, и Долгов еще некоторое время раздумывал, чем именно – в финансовом смысле! – ему может угрожать кофе на двоих в центре Москвы. Ничего хорошего не получалось, но послезавтра вроде бы на кафедре должны дать зарплату. Эта самая зарплата в иностранном эквиваленте равнялась пятидесяти долларам, но на две чашки кофе должно хватить, провались оно все пропадом!..

А потом про неведомую диссертантку Алису он позабыл, потому что явился заведующий отделением вместе с одним из ведущих хирургов, и стали «делить больных».

Эта процедура повторялась из раза в раз. Все поступившие истории болезней приносили на сестринский пост, откуда их забирали в ординаторскую – ну, чтоб уж не совсем на глазах у больных! – и «делили». Самых «перспективных», то есть тех, кто потенциально мог что-то заплатить за операцию и лечение, забирал заведующий. Менее перспективные, но все же чего-то стоящие, доставались ведущему хирургу. Остальных делили между Долговым и парочкой таких же недотеп. Долгов в «дележе» никогда не участвовал – во-первых, ему было не по чину, а во-вторых, брезговал сильно.

Он совершенно точно знал, что если работать, как одержимому, если не отказываться ни от чего, оперировать много и регулярно, и при этом еще все время учиться – медицина ведь не стоит на месте, и то, что вчера казалось невозможным, сегодня вполне может сойти за рядовой случай! – вот тогда ему, может быть, и не понадобится никакая «дележка»!

Как там говорится?.. Не покупается доброе имя, талант и любовь? Про любовь Долгов был не слишком осведомлен, но в свой талант и упорство верил, а доброе имя нужно заработать. Вот Долгов и зарабатывал его изо всех сил.