Александр приехал в Москву 16 декабря. В тот же день они вместе с Анастасией отправились в Тулу. Ее мама переезжала в новую квартиру, и они последний раз приехали в старую, жили в Настиной детской комнате. Тогда Александр впервые попытался покончить с собой, вскрыв себе вены. Внимание домочадцев привлекло то, что он долго не возвращался из ванной комнаты. Помощь ему оказали сами, так как вызов «скорой» повлек бы за собой его госпитализацию в психиатрическую больницу. Рассказывает Александр Липницкий: «Мой брат болел, попадал в психушки и прочее. Мы всё это проходили. Больница Кащенко... У нас была такая психиатрия, что никто всерьез к ней по доброй воле не прибегал. Не было у нас настоящих психотерапевтов, лечили всегда какими-то карательными методами. И, учитывая, что никому никогда наши психиатры не помогли, не было повода думать, что они помогут в случае с Баш- лачёвым, который, в общем-то, не производил впечатления безнадежно больного... Все считали, что период такой, песни не пишутся». Рассказывает Татьяна Щербина: «Сейчас есть слово для этого — неформат. То есть что-то попадает в это время, а что-то - нет. Например, „Мы ждем перемен"

Цой пел. Кинчев: „Мы вместе!" Еще песня была: „Солнце встает над городом Ленина... Ленин встает над городом солнца" [песня группы „Игры"]. Или „Твой папа — фашист" [песня группы „Телевизор"]. Вот эти вещи цепляли, и большая аудитория это слушала. А у Саши песни... „Время колокольчиков" — не то чтобы там не было социального звуча- ния. Сколько угодно, оно и сегодня звучит точно так же, но оно не было тогда воспринято достаточно широким кругом людей как актуальное. И вот это его чувство, что он какой-го „недо-", что есть эти все его коллеги, другие рокеры, которые пишут то, что слушается, а он — на домашнем уровне, его очень ранило... Я помню (запомнилось потому, чго очень удивило), что он стал говорить про „Ласковый Май". Он го ворил, что следующая эпоха — это будет эпоха „Ласкового Мая"... Его это тоже очень травмировало. Он просто не видел себя в такой эпохе».

Александр и Анастасия вернулись в Москву и встречали Новый год у Андрея Дементьева. Анастасия вспоминает: «Саша там выпил, потому что начали отмечать еще до Нового года... Там не было пьянства. Такой дом, что его и быть не могло, просто стол, шампанское... Проводили старый год. Ровно в двенадцать часов ночи у него бокал в руках треснул, когда он чокнулся с кем-то. Он испугался. Прямо в руке откололся кусок, но он все равно выпил и даже немножко порезал лицо, переносицу».

1988

Около двух недель Александр и Анастасия жили в Москве у Владимира Мешкореза (ныне — отца Владимира), школьного товарища Константина Кинчева, в двухкомнатной квартире у станции метро «ВДНХ». Радостной новостью стало то, что Анастасия была беременна.

Они съездили к Александру Липницкому на Николину Гору вместе с Артемием Троицким и Николаем Михайло-

вым319. Александр рассказывает об этом визите и делится своими соображениями: «Башлачёв нас очень сильно напугал, потому что был уже вообще не в себе. Они приехали в первых числах 1988 года. Он был настолько плох, что заразил этим состоянием всю компанию, всем стало тяжело. Все это запомнили. Просто пили водку, и когда он вдруг захотел запеть, мы даже стали просить его этого не делать. Решили — не надо, раз ему настолько плохо. Это был последний раз, когда я его видел. Они с Настей переночевали и на следующий день уехали. Было очень морозно. Мне кажется еще, что он зиму стал плохо переносить с годами, мороз... Возможно, что употребление алкоголя и наркотических веществ тоже сыграло роль, хотя я могу сказать, что он не был зависим от алкоголя и наркотиков... Я имею в виду, что есть люди, которые пьют себе и пьют, курят и курят всю жизнь, а есть те, у которых запас нервов ограничен. Их организм быстрее изнашивается. Видимо, Башлачёв — такой случай. Мне кажется, у него это все была попытка, как у моего покойного брата, уйти от того заболевания, которое называется маниакально-депрессивным психозом... У Саши оно явно шло по нарастающей. Тут очень многое зависит даже не от образа жизни, а от условий жизни. Шевчук правильно говорит: он спел, ему похлопали, он вышел на улицу, а идти-то и некуда. Вот тут-то... У нас ведь не Калифорния, где тепло».

9 января состоялся концерт в ДК Московского энергетического института. Видеозапись этого мероприятия сохранилась, но пока не издавалась. Рассказывает Марина Тимашева, входившая в число устроителей концерта: «Зная Сашину „любовь" к публичным выступлениям вообще и к выступлениям на большой сцене в частности, мы до последней секунды не были уверены ни в чем. В последнюю минуту он все-таки появляется. Что бы мы делали, если бы он не появился, я даже

319 Президент Ленинградского Рок-клуба.

думать боялась. Гитару, говорит, забыл. Ладно, ищем гитару. Находим. У кого-то где-то кто-то недалеко живет, едет, берет гитару. Хорошо. Ремень не подходит, потому что человек, чья гитара, — высокий, и ремень очень длинный и не перекрепляется. Саша все-таки выходит с этим на сцену. Выглядит это все анекдотично: на сцене стоит очень маленький, худосочный, чахоточного телосложения мальчик в клетчатой байковой рубахе, софиты, жара дикая, и примерно на уровне колен у него висит гитара. Ему неудобно, он все время то плечами поводит, то пробует вместе с грифом тянуть ремень [см. фото 61]. Дальше ему нужен медиатор. Медиатор он почему-то тоже не взял. Посмотрел у себя в карманах: нет. Он говорит: „Медиатор" — это тоже слышно и видно на записи. Сколько людей оказалось в зале с медиатором, я даже не могу сказать. Было такое впечатление, что весь зал хорошо подготовился, и все (по крайней мере, мужчины) положили в нагрудные карманы медиаторы. Желание дать ему свой медиатор было таково, что мы даже не знаем, сколько всего их ему досталось. В результате он концерт отыграл, но все это было очень странно, потому что, вообще-то, он был дисциплинированным человеком, то есть гитару он не забывал, ремень приносил, медиаторы, когда были нужны, тоже всегда у него оказывались. Тут было очень странное ощущение, что он пытается как-то избежать этого концерта при помощи какой-то уловки, что он не хочет своих уж совсем подводить под монастырь, но хочет, чтобы этого концерта не было. В общем, закончился концерт, потом выясняется, что, когда он на этот концерт ехал, он где-то потерял шапку. Шапка была, по-моему, меховая, они с Настей ее купили незадолго до этого, а меховая шапка — это дорогая покупка, она стоила, сколько концерт, сорок рублей. Саша стал шутить, он сказал: „Снявши голову, по шапке не плачут". Перефразировал. А потом что-то еще сказал в этом же духе и даже сам смеялся. Но мне в этот момент уже стало до такой степени не до

смеха, что уже все его самые трагические песни на фоне этого юмора казались очень даже шутливыми и детскими». На самом деле эту шапку подарила сыну Нелли Николаевна.

Незадолго до гибели Александр приходил к Алексею Ди- дурову вместе с Тимуром Кибировым. Алексей рассказыва- ет320: «У меня было ощущение, что он просто надорвался... Он мало улыбался, а если улыбался, то очень неестественно, не так светло, как в первый свой приезд. Теперь это была какая-то деланная, неживая, наклеенная улыбка, тяжелый медленный взгляд, темные от красноты глаза, обожженные бессонницей. Довольно нервно себя вел, торопился объехать всех знакомых в Москве, но особо не стал задерживаться в этот приезд ни у кого. Старался всех увидеть, везде поспеть. Не пел, и не просили — видели, что человек в состоянии глубокого стресса».

На тот момент Александр с Анастасией жили в квартире какого-то человека у станции метро «Коломенская». Именно оттуда он поедет в Ленинград в последний раз.

14 января состоялся концерт у Егора Егорова в Москве, у станции метро «Речной вокзал». Запись, которую производил там Олег Коврига, частично издана на альбомах «Башлачёв VI» (треки 8—11) и «Башлачёв VII» (треки 1—3). Историю организации этого концерта вспоминает Олег: «В декабре 1987 года мы устроили концерт „Среднерусской Возвышенности"321 в общежитии ГИТИСа. Поскольку организация такого рода мероприятий все еще числилась „незаконным промыслом", я договорился с определенным числом людей, с которыми мы уже провели немало концертов, сколько (примерно) каждый обязуется привести народу и, соот-