Я считал необходимым реорганизовать кавалерию в легко управляемые подразделения с современным оружием. Поэтому я предложил новую организацию, которую тут же отклонил начальник управления общего назначения генерал Фромм, поскольку для претворения моего плана в жизнь требовалось приобретение 2000 лошадей, что этот офицер не счел целесообразным. В результате кавалерия так и осталась в прежнем неэффективном состоянии до самого начала войны. Поэтому кавалерию, за исключением единственной бригады, расположившейся в Восточной Пруссии, использовали только для образования смешанных разведывательных батальонов при пехотных дивизиях. Каждый из таких батальонов состоял из одного конного отряда, одного отряда мотоциклистов и одного моторизованного отряда, в которых не было достаточного количества бронемашин, противотанковых орудий и кавалерийского оборудования. Командовать этим пестрым конгломератом было невозможно. Более того, во время мобилизации частей кавалерии хватало только на то, чтобы пополнять подобные разведывательные батальоны в уже существующих дивизиях. Новообразованным же подразделениям оставалось только рассчитывать на мотоциклистов. Срочно требовался совместный новый подход к решению этой проблемы. Кавалерия попала в безнадежное положение, несмотря на глубокую преданность всех ее старших офицеров своему роду войск. Такова была разница между теорией и практикой.

Вот еще один случай из моей практики, из которого становится ясно, в какой ситуации я находился: приказ о моей мобилизации гласил, что в случае общей мобилизации командующий мобильными войсками должен принять командование над резервным пехотным корпусом. И только с большим трудом мне удалось вместо этого получить право командования бронетанковыми войсками.

В марте 1939-го чешские земли вошли в состав рейха в качестве протектората. Это привело к серьезному ухудшению международной обстановки. Ответственность за этот шаг лежит лично на Гитлере. Утром в день оккупации за мной послал главнокомандующий. Он сообщил мне о свершившемся факте и приказал, чтобы я сразу же отправился в Прагу, где мне предстояло собрать данные, касающиеся продвижения наших бронетанковых войск в зимнюю непогоду, и осмотреть материальные ресурсы чешских бронетанковых войск.

В Праге я встретил своего предшественника на посту командующего XVI корпусом, генерала Гёппнера, который поделился со мной своим опытом, полученным на этом марше. Вдобавок к этому я побывал в нескольких подразделениях, чтобы узнать у участников перехода их собственные впечатления. В Брно я осмотрел оснащение чешских бронетанковых подразделений и нашел их в полном порядке. Они впоследствии сослужили нам службу в польской и французской кампаниях. В русской же кампании их полностью заменила более тяжелая немецкая боевая техника.

После Чехословакии к рейху без боя был присоединен Мемель.

20 апреля был организован грандиозный парад в честь пятидесятилетия Гитлера. Вооруженные силы всех цветов, собранные в один батальон, опускали перед ним флаги. Гитлер находился на вершине успеха. Ситуация была взрывоопасной: хватит ли Гитлеру самообладания, чтобы остановиться и основательно закрепить достигнутые свершения, или же он вздумает превзойти самого себя?

28 апреля он аннулировал англо-германское военно-морское соглашение и подписал пакт о ненападении с Польшей.

28 мая в Берлине побывал министр иностранных дел Италии граф Чиано. Министр иностранных дел Германии дал большой прием в его честь. Натянули два огромных шатра, которые заняли почти весь его сад. Но май был холодный, и шатры надо было отапливать, что являлось весьма трудной задачей. Гитлер присутствовал на этом приеме. Для развлечения гостей в одном из шатров была смонтирована сцена и устроено представление с танцами сестер Гёпфнер. Перед началом случилась небольшая заминка, так как Гитлер хотел сидеть рядом с Ольгой Чеховой, а эту леди сначала надо было найти. Гитлер вообще был неравнодушен к артисткам и наслаждался их компанией. Чиано приехал с единственной целью – предостеречь Гитлера от войны. Мне сложно сказать, оказался ли он способен выполнять инструкции Муссолини до конца своего визита.

В июне в Берлин приехал принц-регент Югославии Павел со своей красавицей невестой. Снова состоялся большой парад, главным образом моторизованных войск, в котором приняло участие такое количество подразделений, что это зрелище в итоге больше изнурило, чем впечатлило. Примечательно, что из Берлина принц-регент отправился в Лондон. Насколько я знаю, Гитлер не получил от этого визита желаемых результатов.

Тревожных знаков в политическом смысле было предостаточно. Но Гитлер и его министр иностранных дел Риббентроп убедили себя, что Запад никогда не пойдет на риск войны с Германией и что в Восточной Европе у них имеется полная свобода действий.

Летом 1939 года я был занят подготовкой крупномасштабных маневров моторизованных войск, которые планировались на осень. Они должны были проходить в Рудных Горах и Судетах. Вся проделанная работа оказалась напрасной.

22 августа 1939 года я получил приказ отправиться в тренировочный лагерь Гросс-Борн и принять командование штабом недавно созданного XIX армейского корпуса, который позже переименовали в «Фортификационный штаб Померания». Этот штаб нес ответственность за создание вдоль германской границы защитной линии укреплений, которые смогли бы успешно противостоять любой вероятной агрессии со стороны Польши. В подчинении XIX армейского корпуса, помимо войск самого корпуса, находились 3-я бронетанковая дивизия и 2-я и 20-я мотопехотные дивизии. 3-я бронетанковая дивизия была усилена учебным бронетанковым батальоном, имевшим в распоряжении самые новые наши танки – «Т-Ш» и «T-IV». Среди частей, входящих в сам корпус, был и учебный разведывательный батальон из Дёбериц-Крампница. Эти демонстрационные подразделения из наших учебных школ были задействованы по моей просьбе, чтобы и они могли поучиться на практике. Это должно было сослужить им хорошую службу позже, по возвращении к своим прежним занятиям.