— Сейчас не хочу, — сказал Родионов. — Сейчас мне к Веснику нужно. А где ты взял этот Квейк? В Сети, что ли?

— Ну да, — кивнул Сильвестр и повернулся к компьютеру. Глаза у него блестели. — Это очень просто. Они нелицензионные и без диска идут. Так просто берешь, качаешь, а потом ставишь, и все дела. И коды я нашел.

— Да чего их искать-то, — проявил осведомленность Родионов, — они все на «гейм ру» и так есть.

— Так вы играете?! — вскрикнул Сильвестр радостно. — Играете, да?

Родионов понял, что попался, и затосковал. Хорош знаменитый детективщик, которого на мякине не проведешь! Да еще и репутация у него была, старательно лелеемая, человека, который в компьютерах вовсе не разбирается и без посторонней помощи ни один нужный файл отыскать не может! А тут — на тебе!…

Пропадающего ни за грош Родионова спас кто-то из ребят, работавших в отделе.

— Дим, Илья ждет, надо идти.

И Родионов позорно бежал, так и не признавшись, что в «Квейк-3» он очень даже играет!

У Весника в кабинете было прохладно и как-то гораздо более свободно, чем у Маркова. Свободно не в смысле мебели, а для души вольготнее.

Родионов вошел без стука, швырнул портфель в одно кресло и плюхнулся в другое.

Весник даже из-за стола не встал.

— Здорово, гений ты наш. Ну, как там, на шестом?

— Как всегда, — пробурчал Родионов, придвинул к себе пепельницу и закурил. У Весника в кабинете курили все.

— Чай, кофе?

— Кофе у вас тут гадкий. Давай чай, что ли! Зеленый.

Этот зеленый чай — сено сеном! — нынче пили все и везде. Никто не знал, для чего он нужен, потому что на вкус он был нехорош, а цветом и вовсе подозрителен, но считалось, что нужно пить именно зеленый.

О, великая сила общественного мнения, правильно сформированного в правильном направлении!

Здоровый образ жизни — тренажерный зал, кефир со злаками, отварное мясо, зеленый чай и никакого сахара. Салат с рукколой, фетуччини с крабовым мясом и никакой котлеты с макаронами.

А что делать?…

Весник захохотал — он все время хохотал, такой уж у него был нрав, — вызвал секретаршу и попросил сварганить на троих зеленого чаю.

Тут только Родионов заметил, что в кабинете они не одни, а в отдалении на диване расположился кто-то еще.

— Знакомьтесь, — весело предложил Весник таким тоном, словно они могли отказаться знакомиться. — Или вы знакомы?

Человек приподнялся с дивана, но не до конца, и протянул руку, нисколько не озабоченный своим не слишком удобным полусогнутым положением. Конечно, Родионов откуда-то его знал, но откуда?… У него было приятное лицо, длинные пшеничные волосы с выгоревшими светлыми прядями, ровный загар, щетина и впадины на щеках, которые особенно уважал писатель Джек Лондон и искренне почитал их за признак решительности и мужества, свойственных белой расе.

Постулаты писателя Джека Лондона писателю Дмитрию Родионову казались сомнительными, но пришлось признать, что диванному молодому человеку впадины на щеках и впрямь придавали исключительно мужественный вид.

— Аркадий Воздвиженский, — представился Родионов по привычке.

— Игорь Веселовский, — в тон ему ответил молодой человек.

Весник опять захохотал.

— Дим, ты что, не узнаешь? Он ведет все ток-шоу! Вот если есть ток-шоу, которое все смотрят, значит, его Веселовский ведет!

— А почему вы Дима, если вы Аркадий?

— Я по паспорту Дима, а по работе Аркадий.

Конечно, в конце концов они друг друга узнали, сто раз встречались в Останкине и на различных светских мероприятиях, и если в первую минуту еще осторожничали, то сейчас стало ясно, что здесь, в кабинете Ильи Весника, собрались все свои — звезды и великие люди.

Игорь Веселовский и впрямь вел многочисленные передачи, хотя Родионову всегда было не слишком понятно, как это так. С его точки зрения, один человек может вести только одну программу, а на остальные можно понабрать других людей, но, видимо, на телевидении все было не так уж просто.

Должно быть, кадров там не хватало.

Должно быть, руководство и не знало, где их взять, кадры-то. Нелегкое это дело — программу вести. Нелегкое и неблагодарное.

Игорь плюхнулся обратно на диван и закурил невиданную сигарету. Она была длинная, коричневая и странно пахла.

— Может, виски кому налить? — спросил Весник и опять захохотал. — Или рому ямайского?

Присутствующие от рома и от виски отказались — еще одна черта современного делового человека, который просто так среди дня ни за что пить не станет, ибо голова должна быть трезвой, сердце спокойным, а руки… впрочем, руки значения не имеют. Феликс Эдмундович Дзержинский, придумавший эти самые сердца, руки и головы, может спать спокойно. Между прочим, Родионова всегда поражала некоторая «анатомичность» афоризма великого революционного деятеля и пламенного борца, чрезмерное количество в нем членов и частей человеческого тела!…