Шрифт:
Тимофей Ильич переступил с ноги на ногу, перехватил свой пиджак и зачем-то надел его на голову своей жене. Она сдернула пиджак и посмотрела на него с негодованием.
— Жарко, — сказал он, — сил нет.
После чего взял ее за плечо, так что она покачнулась, и стал снимать ботинки.
— Купаться будешь? — спросила жена подозрительно.
— А что? Нельзя?
— У меня плавок больше нет.
— А сколько их у тебя было?
— Только для детей.
— Ну, тогда я так. Без плавок.
С ужасом Маша наблюдала, как он раздевается, будто наблюдала за сумасшедшим, парализованная все тем же гипнотическим ужасом. Вот блеснули на солнце лакированные носы штиблет, вот он сунул в них по-солдатски скатанные носки, вот с сосредоточенным пыхтением стал расстегивать ремень.
Боже, куда смотрят его жена и его охрана?! Он же ненормальный! Он ведь вправду собрался раздеваться, люди добрые! На газоне, при всем честном народе!
Маша оглянулась и начала отступать в сторону кустов, хотя и поклялась себе в том, что больше никогда не станет через них ломиться, а олигарх уже галстук сорвал и рубаху расстегнул, и раззявленные штаны болтались кое-как, готовые в любую минуту упасть на траву!
— Очки, — сказала его жена, и он сдернул с носа очки и аккуратно поместил их ей на нос. И вообще Маше все время казалось, что это представление затеяно только для жены, что он придумал это раздевание вовсе не потому, что ему жарко, а потому, что ему нравится держаться за нее, дергать ее за руку, заставлять держать его вещи и… «производить на нее впечатление».
Маша пригорюнилась.
Сумасшедший или только что спятивший олигарх стряхнул с себя брюки, но вместо ожидаемых семейных трусов под ними оказались вполне пристойные черные плавки, которые он деловито подтянул, как Машин сын Сильвестр, потрепал жену по затылку, разбежался и сиганул в бассейн.
Бассейн вышел из берегов.
Охрана придвинулась поближе. На лицах у них были написаны зависть и сожаление, что им нельзя туда же.
Тимофей Кольцов вынырнул посреди бассейна, покрутил головой, стряхивая с глаз воду, и заорал:
— Парни, кончай просто так мокнуть! Давайте наперегонки теперь!
— Папа! — закричал олигархов сын с горки. — Это ты?!
— Это я!
— А это я, пап!!
— Неужели? — переспросил олигарх, Маша уже заметила, что у них была семейная привычка насмешливо переспрашивать, отчего вопрос сразу становился глупым. Потом Кольцов перевернулся на спину и поплыл, как ластами загребая ручищами воду.
Катерина Кольцова вздохнула, собрала разбросанную одежду, красиво развесила ее на ближайшем шезлонге и немного полюбовалась на свою работу.
— Вот такой у меня муж, — сказала она Маше с необычайной гордостью. — Все ему нипочем.
Из Машиного пиджачного кармана грянул марш, и, даже не глядя на телефон, она точно знала, кто именно ее вызывает.
— Простите, мне нужно бежать. — Она помялась, но попросить жену олигарха проследить за тем, чтобы ее сын Сильвестр переоделся в сухие трусы, постеснялась. Еще не хватает!
— Конечно, бегите.
— Пап, давай в мяч!
— Лень мне.
— Па-ап!! Ну давай в мяч, а? Ну давай, там будут твои ворота, а мы с Сильвестром станем тебе забивать голы!
— Кишка тонка мне забивать!
— Пап, ну давай, а?!
— Ну правда, ну давайте в мяч!
Это уже Сильвестр вступил. Он не понимал, с кем именно собирается играть в мяч. Наплевать ему было на это.
— Папа!
— Что здесь происходит?
Этот голос Маша Вепренцева нынче узнала бы из тысячи. Мирослава Цуганг-Степченко, хозяйка дома и поэтесса, не знавшая, можно ли сажать прислугу за один стол с господами, появилась на лужайке.
У нее было удивительное для летнего дня платье — малиновое, хвостатое, отделанное стеклярусом и черными перьями, очень красивое. Лицо, как будто тоже отделанное стеклярусом, выражало смесь воинственного недоумения и брезгливости. За ней следовал джентльмен в пиджачной паре, тот, что выходил на ступени, когда Маша ломилась через кусты, и еще один, в черном похоронном костюме с непроницаемым лицом.
— Что здесь за шум? — смерив Машу взглядом, еще раз вопросила Мирослава. — Что здесь происходит?! Вы мешаете гостям! Нестор, что у нас в бассейне делают посторонние люди?
— Разберусь, Мирослава Макаровна!
— Почему их так много!? Где охрана?
— Разберусь, Мирослава Макаровна!
— Всех вон, за территорию! Милочка, где ваше место?
— Мое? — поразилась Маша.
Но хозяйка дома не удостоила ее ответом. Катерину Кольцову за розовым кустом она не видеть не могла.
Подхватив подол платья, она ступила на газон, не отрывая глаз от валяющей дурака троицы в бассейне. Джентльмен остался на дорожке, а Нестор в похоронном костюме поволочился за ней.