Десятки конспиративных встреч провел со своими конфидентами в Лондоне, Париже и Москве, передал им более ста роликов отснятой фотопленки. Его сведения, изложенные в письменной или устной форме, составили около десяти тысяч страниц текста.

И все же, все же. Что там такого понаписал и наговорил этот фантастический энтузиаст жанра, если на «Ферме» в Лэнгли до сих пор с придыханием произносят имя Пеньковского как «фигуры высшего шпионажа»? Не исключено, что его популярность ярко расцветила беллетристика, поскольку он стал прототипом героев романов Джона Ле Карре «Русский Дом» и «Кардинал Кремля» Тома Клэнси, а позднее и романа «Цель Хрущева» Кристофера Крейтона. Можно, наверно, и так считать, и это тоже будет правдой. Но не всей правдой. А вся она еще более неправдоподобна, чем самый смелый вымысел романиста, ибо Пеньковский и в самом деле являлся тайной «целью Хрущева».

Сергей Хрущев подтвердил отцу уже сложившееся мнение о незаурядных достоинствах Пеньковского, засидевшегося в полковниках. Его кандидатура изначально рассматривалась руководством ГРУ на роль уникального подставного агента, способного выполнить тайную волю самовластного кремлевского владыки. А высшее руководство ГРУ — это генерал Серов и его заместитель Рогов. Им ли было не знать о нарастающем недовольстве Хрущевым в партийных органах, в аппарате правительства и даже в КГБ, который он вознамерился «разлампаситъ»? Знали, конечно. Иван Серов извелся мыслями о безрадостной перспективе, ожидающей его в случае падения «сюзерена». Компромат, если таковой имелся, неизбежно ударил бы по ним обоим, как его ни преподноси. Идея с подставным агентом, санкционированная Хрущевым, смотрелась куда как предпочтительнее. Выгорит дело — никому не придет в голову вспоминать про довоенные репрессии на Украине, а не выгорит… Тут думать надо, крепко думать. И Серов думал.

Крепко думать он стал в первых числах сентября 1960 года, когда спешно готовили к визиту в США турбоэлектроход «Балтика», на котором должны были следовать Хрущев и его многочисленная свита. Большой соблазн имелся у Серова повторить операцию апреля 1956 года, когда только благодаря предусмотрительности британской военно-морской разведки не был взорван крейсер «Орджоникидзе», стоявший на якоре в портсмутской гавани. На борту крейсера находился Хрущев. Мину большой мощности обнаружил командир британских водолазов-разведчиков Лайонел Крэбб. Странно и необъяснимо погиб он тогда, однако мину успел обезвредить.

Беспечная уверенность русских в успехе подрыва крейсера дала англичанам массу доказательств против КГБ, который возглавлял Серов. Он предпочел пойти на сделку с британской МИ-6, нежели быть разоблаченным перед Хрущевым. И все последующие годы из Москвы в Лондон поступал поток секретной информации. Взрыв «Балтики» обрывал зависимость Серова от Никиты, но не устранял другой, еще более тяжкой. Внедрение Пеньковского неизбежно путало карты англичанам, во-первых, а во-вторых, все можно будет списать на него, своевременно ликвидированного.

Не просто крепко, а тяжеловесно мыслил Серов. Но по-другому не умел. Не за что было зацепиться и не на кого опереться. Все же ума хватило не взрывать «Балтику», и встреча «лицом к лицу с Америкой» состоялась. Правда, завербованный людьми Серова штурман «Балтики» сбежал в Нью-Йорк и попросил политического убежища, однако истинные мотивы бегства раскрыть поостерегся, хотя это и не спасло его от пули. Чья была пуля, так и не дознались.

О побеге штурмана Хрущев узнал от нью-йоркских газетчиков, накинувшихся на него с вопросами, рассчитанными на бурное развитие политического скандала. Ошеломительную новость следовало как-то уместить в голове. Хрущев задумался, переспросил, о ком идет речь, помотал головой, как ужаленный конь, и сокрушенно молвил в ответ:

— Что же этот молодой человек не обратился ко мне за советом и помощью? Я бы помог ему и деньгами. Ведь пропадет он тут у вас, пропадет, а жаль…

Можно ли было в той ситуации ответить лучше? Проблему «железного занавеса» Никита, не моргнув сострадательным тазом, свел к сугубо личной драме неуравновешенного молодого человека. И ведь поверили. Никакого скандала не случилось. Хрущев умел быть искренним, даже когда говорил неправду. Но в данном случае он точно знал, какой должна быть правда, когда посетовал, что пропадет несчастный. И тот пропал. Лицом к лицу с Америкой. Вот вам и вся правда.

А в Лондоне в те дни уже завязывались первые узелки дивной легенды, которой суждено было обернуться мрачной действительностью, скрытой от непосвященных между коварной былью и пафосной небылью. Во время обеда в роскошном ресторане на Трафальгар-сквер офицер Интеллидженс Сервис Дик Франкс попросил своего соотечественника, бизнесмена Гревила Винна наладить связи в советском Госкомитете по координации научно-исследовательских работ (в 1965 году он был переименован в Госкомитет по науке и технике). И назвал имя Пеньковского. Дик рассказал, чем занимается интересующий его комитет, пояснив, что эта хитрая организация служит прикрытием для офицеров разведки, добывающих секреты западных высоких технологий.

Британский разведчик был вознагражден, встретив в лице Гревила Винна джентльмена и патриота, готового послужить интересам своей страны хотя бы и в качестве простого связника. Откуда Дику Франксу было знать, что его отзывчивый собеседник уже три года работает на советскую рези-дентуру в Лондоне. Гревила Винна завербовал легендарный нелегал Конон Молодый, работавший в Англии под именем Гордона Лонсдейла и приговоренный после провала к 20 годам тюрьмы. В фильме «Мертвый сезон» его блестяще сыграл Донатас Банионис.