Шрифт:
Трясущимися от холода губами я просил Бога и Сатану послать мне скорейшую смерть. Я то умолял, то требовал смерти, перемежая свои просьбы бранными словами. Я вглядывался в проплывающие по небу мрачные облака, ища в просветах между ними Божественный лик или крылатого ангела. Дождь все усиливался. Из меня прорвались рыдания, вызванные не столько отчаянием, сколько бессильной злостью. Мое физическое существование казалось мне нестерпимой мукой, тело мое сотрясалось от дрожи, от боли в растянутых суставах у меня темнело в глазах. Смерть казалась мне лучшим избавлением от этого мучительного кошмара! Во мне не было ни тени страха перед дыханием Смерти. Не было никакого страха, но и смерти не было тоже. Сознание мое мутилось. Я уже не чувствовал пальцев на руках и ногах.
Под хлещущим дождем во мраке мигают огни факелов — это римские дозорные обходят лагерь по всему периметру.
Но что это? Движение, суматоха. Темная масса людей, переливаясь через ров и вал, врывается в римский стан. Беготня легионеров между палатками. Где-то с грохотом падают щиты. Раздаются сигналы боевых труб. Тревога! Опасность! К оружию!..
Раздается чей-то отчаянный крик:— Спасайтесь! Гладиаторы в лагере!
И вот уже весь римский стан объят смятением, наполнен топотом ног, лязгом оружия и воплями умирающих. Дождь не утихает. В свете факелов блестят металлические шлемы легионеров и щиты воинов Спартака облитые небесной влагой. Сверкают мечи, топоры, острия копий… Кругом хаос! Неразбериха! Смерть!
Я созерцаю происходящее, вознесенный по воле злого рока выше всех. Слезы текут у меня по щекам — слезы радости. Вот она награда за мои страдания! Вот оно возмездие претору Варинию за его жестокость!
Прямо подо мной по проходу между стоявшими рядами палаток гурьбой бегут легионеры, отбиваясь от наседающих на них гладиаторов. Я слышу голоса воинов Спартака. Они начинают раскачивать вкопанный в землю гигантский крест, крича мне, что мое спасение пришло вовремя. Крест был вкопан на совесть и не поддавался усилиям человеческих рук. Тогда гладиаторы встают на плечи друг другу, перерезают ножами путы на моих руках и ногах. Меня, посиневшего от холода, осторожно опускают на землю и укутывают плащами.
Надо мной склонился Брезовир:— Андреас, дружище! А мы тебя потеряли. Рес просто места себе не находит!
— Фотида… — шепчу я, приподняв голову. — Брезовир, найди ее. Она здесь, в лагере. В какой-то из палаток пренестийской когорты, тут рядом.
Я пытаюсь подняться и теряю сознание.«СИЛЕНЦИУМ!..»
Снедаемый жаром, я лежал в постели укрытый овчинными шкурами. Подле меня суетилась Эмболария, приготовляя целебные снадобья. В школе гладиаторов Эмболария научилась не только владеть оружием, но и познала кое-какие секреты врачевания.
Я то и дело порывался встать, чтобы пойти навестить Фотиду, которая находилась в соседней палатке.
— Лежи тихо! Успокойся! — ворчала на меня Эмболария, не позволяя мне покинуть ложе. — Фотида все равно сейчас без сознания. Ты не сможешь поговорить с ней. К тому же у Фотиды сейчас лекарь, не нужно мешать ему.
— Ты же видела Фотиду, — слабым голосом промолвил я. — Скажи, как она?
— Что тут скажешь, Фотида в ужасном состоянии! — мрачно обронила Эмболария, не глядя на меня. — Смотреть страшно! На, пей! — Эмболария подала мне чашу с лекарством.
Я залпом выпил целебное зелье и сморщился от его неприятного вкуса.— Надеюсь, ты не из навоза приготовила это? — бросил я самнитке.
— Не из навоза, — ответила Эмболария, забирая у меня чашу. — Теперь постарайся заснуть, так ты сможешь победить жар.
Я закрыл глаза. Но тут в палатку вошел Рес в панцире и шлеме, с мечом у пояса.— Вот ты где! — радостно воскликнул фракиец. — Я обежал пол-лагеря, разыскивая тебя!
Эмболария принялась выталкивать Реса прочь, говоря, что мне нужен покой и крепкий сон.
— Где Вариний? — спросил я. — Он убит или пленен?
— Вариний бежал, — с досадой в голосе поведал мне Рес. — Он ускакал из лагеря на коне, но возле леса бросил коня и скрылся в дебрях. Ночная мгла была ему в помощь. Наши конники не смогли его догнать. Зато мы взяли в плен всех ликторов Вариния, а также его конюха и цирюльника.
— Значит, этот мерзавец ушел! — сердито прошептал я, откинувшись на подушку.
— Войско Вариния разбито, — промолвил Рес. — Вариний теперь просто беглец. Если он и доберется до Рима, то униженный и опозоренный. Удирая, Вариний забыл в шатре свой меч и полководческий плащ.
— Оставь Андреаса в покое! — Эмболария стала оттеснять Реса к выходу из палатки. — Ему сейчас нужен покой. Приходи завтра.
Фракиец удалился. Я проспал весь день до вечера. Жар оставил меня, но слабость по-прежнему владела моим телом. Эмболария поила меня мясным бульоном, когда ко мне в палатку вошли Рес и Лоллия. Они уселись на скамью и завели разговор о том, что Спартак намерен увести войско из Кампании, поскольку здесь становится все труднее добывать пропитание.