Раньше, когда бывали задания в дальние патрули на тяжелых двуместных истребителях сопровождения, Павел старался при возможности поменьше общаться со вторым членом экипажа, иначе вероятность ссор с напарником была довольно высока. Ну не могут два человека даже при довольно близких взглядах на жизнь иметь одинаковую точку зрения абсолютно на все проблемы. В училище, а затем в академии преподаватели долго и упорно вдалбливали курсантам не столько способы разрешения спорных ситуаций, как многочисленные варианты не доведения оных до конфликта.

А вот в этом автономном полете подобных вопросов у подполковника вообще не возникло. На связь с остальными "Волкодавами" выходить было нельзя из-за риска обнаружения противником. Все сенсоры наружного наблюдения и ориентации работали только в пассивном режиме. И, хотя замкнутый мирок кораблика несколько не соответствовал "раю в шалаше", но вдвоем с Сюзанной они уживались без особых проблем. Разве что иногда спорили, какое из блюд – номенклатура саморазогревающихся пайков на борту "Волкодава" была не очень-то велика – использовать на завтрак, обед или ужин. Подполковник предпочитал побольше мяса с гречей или жареной картошкой, а капитан Мартинес настаивала на овощах с зеленью или того хуже – овсяных хлопьях на молоке. Впрочем, фрукты или клубника со сливками на десерт устраивали и его, и девушку – оба в некоторой степени были сладкоежками. После этого приходилось, подняв силу тяжести в "Волкодаве" минимум до трех "g", не менее двух часов проводить в капсуле универсального тренажера – поддерживать мышечный тонус и сжигать лишние калории.

Подполковник давным-давно решил для себя вопрос использования свободного времени в длительных патрулях – или учился – пилоту надлежит знать очень много как по технике, которую он использует, так и по теоретическим основам работы всех механизмов и систем на кораблях – или читал книги. Смотреть сериалы, запас которых в информационных банках был довольно приличный, он никогда не любил. Посмотришь один, другой, и через некоторое время начинает казаться, что особой разницы между ними нет. Другое дело книги – за ту тысячу лет, что люди научились более-менее качественно марать бумагу, их написано столько, что одному человеку никогда не перечитать все.

Павел, еще в юности с подачи отца подсевший на фантастику двадцатого и двадцать первого веков, прочитал довольно много, но никак не все интересное. И, конечно, музыка – у каждого пилота в коммуникаторе был приличный запас композиций. Надо честно признаться, как прикипел благодаря папе и не в меньшей степени матери к в чем-то иногда довольно острым, но как правило очень романтичным и довольно мелодичным песням все того же любимого отцом периода, так и слушал в основном именно их.

Впрочем, как раз в этом полете у Павла было более важное занятие – он проигрывал в виртуале различные варианты боестолкновения у входа в аномалию. То, что генаи ждут караван "Волкодавов", у Затонова сомнений не было. Четвертая экспедиция к Наташке слишком уж много внимания противника привлекла. Минимум двойной патруль из полутора десятка истребителей и одного-двух корветов должны дежурить на входе в фарватер.

Сюзанне в это время было не очень-то до музыки – предупрежденная подполковником, она, захватив с собой все необходимые файлы-учебники и программы, совершенствовала свои знания по генной инженерии. Когда-то в медицинском институте это был один из любимых предметов, а теперь, как выяснилось, еще и остро необходимый.

Вечером же – в соответствии со всеми уставами Космофлота на их "Волкодаве" действовал суточный распорядок – они валялись, обнявшись, на узкой койке, чуть-чуть целовались и очень много разговаривали.

– Сюзи, так что все-таки ты во мне, старом цинике, нашла? – Павел с почти физическим наслаждением слушал ее голос, но сейчас опять задал этот насущный для него вопрос. – Ну ведь, если честно, как у нас говорят – "Ни кожи, ни рожи". Мелкий, отнюдь не приближающийся к известным канонам красоты, да и без особых перспектив на будущее – сама знаешь процент выживших боевых пилотов после двух-трех контрактов. Только не говори, что из-за денег – я тебя уже немного знаю и не поверю.

– Самокритичный ты мой знаток женщин, – улыбнулась она, но потом задумалась.

– Не знаю, – начала после паузы рассуждать вслух. – Почему одних любят, а других ненавидят? Кто ж это ведает? Одними инстинктами, заложенными в нас природой, это чувство никак не объяснишь. Просто очень люблю тебя, Пашенька, а вот за что? Нет не знаю… Хотя, – она вдруг вскинулась, – никогда раньше не встречала никого, кто был бы так надежен как ты. Надежнее, чем силовая броня. И еще, есть в тебе что-то такое… – Сюзанна опять задумалась. – Во, раньше это, кажется, называлось словом "Честь". Сейчас почему-то все затмило понятие "материальная состоятельность". Кстати, Пашка, зря ты передо мной бравируешь своей циничностью. Ты ею только прикрываешься ото всех. На самом деле ты, Пашенька, в глубине души романтик, – прошептала она и опять поцеловала.

– Все равно, твое высочество, не понимаю, – упрямству барона Стоджера можно было позавидовать, – за какие-то полтора месяца до окончания учебного курса самому прекратить обучение и потребовать то же самое ото всех подданных твоего батюшки. Извольте обосновать.

– Сэр Алексий, ты помнишь причину переноса наших тренировок в твои апартаменты? – дождавшись кивка, Кирилл продолжил: – А теперь попробуй представить, что желаниями Создателей у меня было видение – отныне все науки, которые изучают в Джурской академии, относительно малая часть моих знаний.