– Кто-то его оставил. Сестра Елизавета была против того, чтобы его приютить.

Елизавета нервно глотнула, но со свойственной ей гордостью она старалась не показывать нервозность. Габриэлла с удивлением на лице спросила:

– Это правда, Елизавета?

Та, помолчав несколько секунд, кивнула, подтвердив слова Терезы, после чего молвила:

– Сестра Габриэлла!..

– Я не хочу слушать оправданий!

– Я думала о наших возможностях!..

– Молчать!

Габриэлла была крайне возмущена и удивлена Елизаветой. Она уставилась на Елизавету, которая с каменным лицом опустила глаза и молчала, не смея перечить старшей сестре.

– Сестра Тереза, можете идти! – сказала Габриэлла, не отрывая глаз от Елизаветы.

Тереза взяла корзинку и пошла вовнутрь здания с чувством воцаряющейся справедливости. Уже через мгновение ее след в коридоре простыл.

Густые капли дождя нервно стучали по навесу, все больше нагнетая и без того напряженную ситуацию. Габриэлла не отводила глаз от Елизаветы. Та, зная, что сейчас главное слово не ее, молчала в ожидании упреков и последствий.

– Столько лет, Елизавета! Столько лет я знала тебя и никогда не могла бы подумать, что ты готова предать невинного ребенка! Я тебя судить не смею, Господь тебе судья! Жди наказания Всевышнего! – молвила Габриэлла и устремилась внутрь, искать местечко для нового жителя приюта.

I Глава

Лондон

1978 год

«Синди Уолкотт вернулась», «Британская топ-модель одолела наркоманию», «Англия в ожидании Синди Уолкотт» - таковы были заголовки модной прессы. Одну из таких публикаций держал в руках Боб Дилан, ассистент и по совместительству близкий друг Синди.

– Ты только посмотри, что они про тебя пишут! – иронично говорил Боб. – «Англия ждет!» Бред! Напишут же ерунды всякой пустословной!

Боб всегда был эмоциональным человеком. Он работал ассистентом Синди много лет, и за эти года он стал для нее чуть ли не лучшим другом в ее жизни, с которым всегда можно было поговорить на разные темы. Его лобная лысина придавала ему еще более уверенного и серьезного вида. Сам по себе он был довольно грамотным и умным человеком, который любил активно жестикулировать. На левой руке он всегда носил толстую золотую цепь вместо часов (из-за чего он часто не знал точного времени), и постоянно любил носить синие рубашки и строгие, деловые брюки.

– Англия любит меня, не смотря ни на что! – сказала Синди, сидя в кресле какого-то модного офиса, где она с Бобом пыталась решать проблемы.

Ее взгляд был немного задуманным. Совершенно безо всяких эмоций она уткнулась в одну точку, словно думала о чем-то. Боб, стоя возле стола с кофеваркой, наливал себе кофе.

– Слушай, Синди! Я, конечно, понимаю – ты только что выписалась и тебе хочется сразу же забраться на модный Олимп. Но тебе надо еще отдохнуть! Не жалеешь ты себя! Тебя же порвут в первый же день на публике! Да, успех такое дело – сегодня ты звезда, а завтра тебя уже нет на этом небе. Но пол года в наркологической клинике – это не детский лепет, это довольно серьезный повод для сплетен и интриг. – сказал Боб.

– Вот именно! Рано или поздно все равно придется распространяться на эту тему! А вот сплетен я уж точно не хочу! – ответила Синди.

– Конечно! Сплетни это плохо! Но я помню твое отношение к Маргарет Спаровски. Зачем тебе это?

– Боб, все это мелочи. А на ее шоу я хочу сделать серьезное публичное заявление.

Боб заинтересованно взглянул на Синди и спросил:

– Какое заявление?

– Налей мне кофе, Боб! – сказала она.

Боб налил кофе и подал ей чашку. Отпив немного, Синди начала говорить:

– Понимаешь, Боб. Когда я была на лечении, я очень многое для себя поняла. Мне уже 30 лет, а в чем мои достоинства? Я привыкла все делать для себя. И я задумалась о том, что у меня до сих пор нет ребенка…

Синди стало тяжело говорить. Ее горло схватилось комом, лицо стало еще более грустным, а ее карие бездонные глаза покрылись мокрой пленкой.

Боб смотрел на нее и не знал, что именно сказать ей. Он сделал пару движений ртом, будто хотел что-то молвить, но лишь тяжело вздохнул. Он поставил свою чашку на стол и присел на корточки напротив Синди. Пытаясь импровизировать, он сказал:

– Синди, ты уверена в том, что говоришь?

Синди кивнула, стараясь не показывать эмоций. Боб вынул чашку из ее рук и поставил ее на стол, рядом со своей. Затем он обнял Синди.

– Ну, чего ты, Синди!? Синди! Ну, ты что, забыла – «Синди Уоткотт не плачет!» Успокойся! – ласково сказал Боб, – Успокойся! Ведь у тебя теперь есть повод для радостей. Если ты действительно этого хочешь, то нечего страдать. Пойди и скажи всем!

Шоу Маргарет Спаровски

– Здравствуйте! Я – Маргарет Спаровски! Сегодня суббота, а это значит, что пришло время шоу! Шоу Маргарет Спаровски!