Встретить Синди удостоилась сама настоятельница женского монастыря – сестра Габриэлла.

Сняв очки, Синди вошла в здание приюта. Все было довольно скромно, но уютно, каким он и должен был быть.

Ни ассистентов, ни журналистов. Синди была сегодня совершенно одна. Только Синди и ее внутренние переживания.

– Приветствую вас, дочь моя! – подойдя к Синди, сказала Габриэлла, старость которой, казалось, была бесконечной.

– Здравствуйте, сестра! – ответила Синди.

Они прошли по коридорам, пока сестра Габриэлла знакомила Синди с окружающей ее обстановкой. Габриэлла показала группы детей, которые находятся под опекой монастыря, после чего, наконец, сказала по делу:

– Какого дитя вы хотите спасти? Вам нужен маленький ребенок, ведь так?

Слово «спасти» ввело Синди в небольшое заблуждение, но будучи сама довольно религиозной в детстве, Синди поняла, что Габриэлла имела ввиду.

– Да, я думаю, мне нужен ребенок пяти или шести лет.

– Именно в этом возрасте дети начинают интересоваться и спрашивать, где их мамы и папы. – сказала Габриэлла, кивая головой.

– Понимаете, - продолжила Синди, – я многое поняла в своей жизни и очень хотела бы отдать все тепло и заботу, которые долго держала в себе. Я стала чувствовать необходимость.

– Понимаю, дочь моя! Иди за мной! – сказала Габриэлла и рванула по коридору. Синди вслед за ней. Пройдя так около 20-ти метров по коридору, Габриэлла остановилась у одной из дверей. Глядя в окошко двери, можно было увидеть небольшую группку 5-6 летних деток, которые занимались рисованием. Синди, посмотрев на этих детей, улыбнулась и сказала:

– Какие они все хорошие!

– Несомненно! Бог свидетель! – сказала Габриэлла, – Видите вон того темненького мальчика?

Габриэлла указала на худенького, красивенького мальчика с черными волосами стрижки боб. Он был в коричневом, старом свитерке, с разными угловатыми рисунками, напоминающими орнамент. Он сидел с увлеченностью и некой задумчивостью в глазах и что-то рисовал.

– Да, он очень милый! – сказала Синди.

– Он – ангел! Это наш самый замечательный мальчик! Он всегда спрашивает, когда придет его мама…

Лицо Синди сразу же покрылось сожалением, с неистовым добром в глазах. Она уже не могла оторвать от этого милашки своих очей.

– Как его зовут? – спросила она.

– Натаниэль! Он замечательный ребенок! – сказала Габриэлла.

Минутное молчание наполнило момент меланхолией. Синди всматривалась в этого маленького ангелочка, больше не волнуясь о ком-либо другом. Какое-то странное чувство, и приятное, и нервное одновременно, начало дрожать в ее сердце. Она вдруг поняла, что именно Натаниэль должен стать ее ребенком.

– Я могу с ним поговорить? – спросила Синди.

– Дочь моя, если ты знаешь, что ты делаешь, значит делай это. Ибо дело это доброе. – ответила Габриэлла и открыла дверь комнаты, в которой находилось около дюжины маленьких деток и присматривающая за ними молодая сестра Тереза.

Многие дети сразу же отреагировали на вход Габриэллы и высокой незнакомой тети с темными волосами. Только не Натаниэль. Он был погружен сам в себя, в мир собственных пристрастий. Когда Габриэлла и Синди подошли к нему, он даже головы не поднял. Лишь тень, создавшаяся над его рисунком, заставила его обратить внимание на Синди и Габриэллу. Он смотрел на них и молча хлопал своими длинными ресницами. Синди с Габриэллой мило смотрели на него.

– Натаниэль! – сказала Габриэлла, – Тетя хочет тебе кое-что сказать!

Синди присела на корточки и сложила свои руки на коленях. Немного вытянув свою голову вперед, дабы быть поближе и разглядеть Натаниэля, она сказала:

– Здравствуй, Натаниэль!

Они заворожено смотрели друг на друга, ожидая какой-либо реакции. Натаниэль словно не знал, что сказать этой незнакомой тете. Синди неохотно оторвала от него глаза и увидела рисунок, над которым так старательно трудился Натаниэль. Взяв его в руки, она сказала:

– Какой красивый рисунок! Кого ты рисуешь, Натаниэль?

– Это Иисус! – ответил он, будучи все еще закрепощенным.

– Это очень красиво! – сказала Синди.

Она вертела рисунок в руках и рассматривала его. Натаниэль не отрывал от нее глаз. Будто все это время он набирался уверенности в том, чтобы сказать ей сейчас:

– Мама? Ты моя мама?

Синди не ожидала столь резкого вопроса со стороны Натаниэля. Это повергло ее в некий ступор и в тоже время растрогало ее. Она замерла и не знала, что сказать. Она хотела ответить, но ком в горле не давал ей этого сделать. И тогда Натаниэль сам к ней потянулся. Он обнял ее и сказал:

– Мама! Где ты была все это время?

У Синди все задрожало внутри. Ее глаза начали слезиться. Держа рисунок в руке, она тоже обняла Натаниэля, так как уже ничего не могла с собой поделать. Уверенность Натаниэля в том, что она его мама, просто не давала права поступить ей иначе. Прижав его к себе покрепче, она сказала тихим голосом:

– Рядом!

Габриэлла, стоявшая неподалеку, тоже не могла не проникнуться моментом. Ее улыбка сияла добром и милостью. Встретившись взглядом с сестрой Терезой, она кивнула ей головой и, стараясь никому не мешать, тихо покинула комнату.