– То есть?

– То есть, ты – молодец! Ты назначила фотосессию у меня дома! Что может быть лучше? Для меня это удовольствие! И за это ты получишь свои снимки бесплатно! Ты даже не представляешь себе, как для меня проблематично видеть Сару, появляться в этом доме хотя бы раз в сезон. Ты мне дала такую возможность. Ты очень смышленая, Ева! И я уверен, что тебя ждет большое будущее! Посему, я хочу принять в этом непосредственное участие. К черту глянцы. Они мне замусолили глаза. Я хочу чего-то естественного, более простого и не испорченного. Как ты, Ева. Тебя еще лепить и лепить. И в этом твоя прелесть. Я буду отдыхать, работая с тобой.

Ева была приятно удивлена. Ее согревали слова Генриха. Впечатление о нем все усиливалось и вдохновляло ее. Она смотрела на этого юного, обаятельного, талантливого, позитивного во всем, красавца, и словно подпитывалась им.

«Нет! Это не любовь! Но он невероятен!» - думала Ева, пытаясь держать в голове свою идею асексуальности.

Она пыталась что-то думать, но когда говорил Генрих, то даже ее собственные мысли не слушались ее, концентрируясь на юном фотографе. Сквозь пробку в своих мыслях, Ева стала слышать:

– Какой ты себя представляешь? Каким должен быть твой образ в данной фотосессии? – чуть ли не пятый раз говорил Генрих.

– Не знаю. – сказала Ева, включившись.

– Мне кажется, что это должен быть минималистичный реализм, приземленный, со всеми бытовыми проблемами и характерами. У тебя невероятные глаза. Очень большие и красивые. Твой взгляд очень глубокий и он способен передать весь замысел картины. – внимательно рассматривая Еву, говорил Генрих, - Ничего лишнего. Один лишь быт и образ в нем. Твое лицо и так обо всем расскажет.

– Тебе виднее. – говорила Ева.

– Кстати, какие твои параметры, если не секрет?

– Я даже не знаю!

– Ну-у… как же так? Модель всегда должна знать свои физические данные! – шутливо говорил Генрих.

Ева засмущалась. Ей было стыдно. Пусть она была лишь в самом начале модельного пути, но даже это не оправдывало ее в данном контексте. Генрих продолжил:

– Рост хотя бы знаешь?

– Около 175 сантиметров. – неуверенно сказала Ева, добавив, - Наверное.

– Эх! – усмехнулся Генрих, - В общем, я должен снять с тебя все параметры! – и достал из своей сумки измерительную ленту.

Сара в этот момент подглядывала. И она видела, как Генрих стал прикладывать к груди и к бедрам Евы свои руки. Она не смогла сдержаться в этот момент. И она ворвалась в комнату, пытаясь как-то помешать. Но Генрих снова дал понять Саре, что ей здесь не место. И Саре ничего не оставалось, как покинуть их. Она была в гневе и озлобленной на Еву. Она была готова растерзать ее. Но Генрих был рядом. Что еще больше бесило Сару.

– Не обращай внимания, Ева! – спокойным тоном говорил Генрих, измеряя Еву.

– Ничего страшного. – сказала Ева.

– Хм-м…

– Что?

– У тебя отличные параметры!

– Правда?

– Да! 86-63-86 – это очень не плохо! Очень не плохо по нынешним трендам! – вдохновлено говорил Генрих.

Ева не могла таить улыбки. Она чувствовала себя в этот момент некой дурочкой, которая не знала собственной красоты. Ее все больше распирало самодовольство. Ее представления о красоте все больше обогащались. Не зная до этого ничего, она благодаря добродушному Генриху проходила в данный момент чуть ли не просвещение и посвящение. Как же ей повезло с наставником! Она осознала, что знает слишком мало. Нужно пользоваться моментом и получать бесценный опыт на ходу.

– Я хочу узнать твой рост! – сказал Генрих и притулил Еву к стенке, - Разувайся! – сказал он.

Ева сняла свои черные туфли с небольшим каблуком и прислонилась к стенке. Генрих, начиная снизу, стал подниматься вверх по измерительной ленте, сопровождая взглядом каждый сантиметр. Дойдя до головы Евы, он установил ее макушку и зафиксировал показатель:

– 177 сантиметров. Отличный рост!

Ева была рада слышать довольный голос Генриха.

– Я думаю, у меня уже вырисовывается некая картина в голове. – вдохновлено говорил Генрих, начиная устанавливать фото и светооборудование, - Ты, пока, присядь на диван. Подготовься морально, настройся. Я через две минуты буду готов. – добавил он.

Ева присела на диван и стала следить за каждым движением Генриха, пытаясь уловить каждую мелочь. Ее восхищало это. Ее притягивал процесс и Генрих. Как он владеет своим делом. Какой он великолепный. Казалось, он все сделает за всех.

Ева подумала, что следует расспросить Генриха о всяком. Узнать что-нибудь о моде, о работе моделью. И закинув ногу на ногу, она обратилась к нему:

– Сложно ли быть моделью, Генрих?

– Я не модель, поэтому не могу ответить на этот вопрос в нужном качестве и полноте ответа. – не отрываясь от своего дела, говорил Генрих, - Но могу сказать тебе со стопроцентной уверенностью, что это адский труд.