И в то же время уезжать мне не хотелось. Я и сама себе не решалась признаться почему – из-за Илана. Мне хотелось получше рассмотреть его, но не брать же такого слугу с собой! Вдобавок пришлось бы рассказывать о нем Линнери, а этого мне совершенно не хотелось. Не такими уж задушевными, в самом деле, подругами мы были… да если бы даже и так – что я могла ей сказать? Что думаю о каком-то невольнике больше, чем это позволительно? Что попытка соблазнить мальчишку окончилась для меня неудачей – это для меня-то! Стыда не оберешься! Что Тейран уже подозрительно посматривает на меня и то и дело отпускает едкие шуточки?

И я понимала, что уехать мне сейчас очень нужно. Потому что еще немного, и Илан станет для меня навязчивой идеей… в последнюю ночь я почему-то видела его во сне. Еще не хватало… А несколько дней – срок достаточный, чтобы проветриться, выкинуть дурь из головы. Пройдет. Нужны только новые впечатления.

Отъезд был назначен на вечер – чтобы не по жаре, а по ночной прохладе, но с раннего утра все в доме стояло вверх дном. Видгар ругался – Богиня ведает, из-за чего и на кого; у Майти опять не подошло тесто – а как отпустить госпожу в дорогу без пирожков? Потом на глаза мне попалась зареванная Сения, и я брезгливо поморщилась – терпеть не могу плачущих служанок.

Наконец, к обеду все стихло. Ахари укладывала мои вещи, а я сидела в саду - суета утомила меня. Солнечные пятна лежали на полу беседки, на носках моих туфелек, на подоле платья, и я лениво покачивала ногой, следя за их игрой. Вот уеду… посмотрю на Линнери, поиграю с ее малышами (чего не сделаешь ради любимой подруги – я терпеть не могла детей), послушаю за ужином разглагольствования лорда Сейвина… и все томление и чепуху как рукой снимет. Быстрее бы уже...

Внезапно мне пришло на ум, что сегодня с утра я не видела Илана ни в доме, ни в конюшне – а ведь заходила посмотреть, как чувствует себя мой Рыжик. Этого слугу нельзя было назвать особенно навязчивым, но его присутствие чувствовалось незримо… и угадывалось, кстати, сказать, издалека – по неумолчному позвякиванию ножных кандалов. Куда же он делся с утра? Послать его с поручением никуда не могли…

Госпожа, - раздался вдруг взволнованный голос из-за поворота дорожки. – Госпожа!

Я подняла голову и увидела бегущую ко мне Сению.

Госпожа… простите… там… - девочка задыхалась от быстрого бега.

Что случилось? – лениво спросила я.

Там… солдаты…

Какие еще солдаты?

Я неторопливо поднялась. Даже если и солдаты, они наверняка спросят Тейрана. А Тейран с утра уехал во дворец и обещал быть к обеду… впрочем, солнце уже высоко. Что, сами сказать не могут, обязательно надо хозяйку дергать?

Нетерпеливо похлопывая по ладони сложенным веером, я подошла к воротам.

Четверо солдат – по мундирам судя, стражников – переминались с ноги на ногу у калитки. Старший – капрал – при виде меня мгновенно снял шляпу и почтительно поклонился.

Прощения просим, леди Тамира… Тут такое дело. Вот этот – не ваш ли?

Они раздвинулись, открывая взгляду пятого, стоящего в середине. И сердце мое ухнуло и улетело куда-то вниз. Между ними стоял Илан. Связанный, босой, в разорванной одежде ремесленника, конец веревки зажат у одного из солдат.

Каким образом? – только и сумела выговорить я.

Значит, ваш? – уточнил капрал.

Мой… то есть наш. Но… объясните же, как он попал к вам?

У Ворот взяли, - сумрачно объяснил краснолицый капрал. – Шел… по виду и не скажешь, что раб – видно, стянул у кого-то одежку. Ладно, парни мои молодцами оказались – следы от кандалов на руках увидели, подозрительным показалось. Ну, окликнули… А он ведь почти отболтался: сказал, мол хозяин в деревню послал. Ладно, один из моих ребят вспомнил – видел, как вы его на базаре покупали да что вам про него торговец говорил: опасный, мол. Решили у хозяина справиться… а этот субчик возьми да бежать затейся. Ну, и понятно все стало. Только вы уж скажите: может, и вправду вы его в деревню отправили, а мы напраслину возвели? Только что ж он тогда в бега кинулся…

Я посмотрела на Илана.

Он поднял голову и тоже взглянул мне в глаза, очень спокойно – так, что я поежилась и отвела взгляд. На лице его багровели синяки, губы были разбиты, и струйка крови засохла на подбородке. Но видно было, что досталось ему не сильно – так, для порядка, чтоб не забывал, кто он на свете. Остальное добавит хозяин, решили солдаты – и были, в общем-то, правы.

Я уже хотела сказать, что да, мальчишка сказал правду и пусть они отпустят его, и уже открыла рот, чтобы… но за воротами раздалось цоканье копыт, и во двор неторопливой рысью въехал Тейран. Спрыгнув с коня, он обернулся к нам – и удивленно приподнял брови.

Это что еще? Чему обязан?

Капрал обернулся, вздрогнул, выпрямился - и вновь принялся объяснять. Не так уж много времени понадобилось, чтобы Тейран все понял.

Нет, - медленно проговорил он, брезгливо глядя на Илана, - никуда этого человека я не отправлял. И вы достойны похвалы и уважения, капрал, потому что задержали беглого раба. Я благодарю вас за службу и сообщу вашему начальству, что вы достойны досрочного повышения. А вот это возьмите от меня, - и он, развязав кошель, сунул в потную ладонь несколько монет.