постоянно хромать до конца своей жизни безо всякой надежды на полное

выздоровление.

– Что ты здесь делаешь?
– он пожимает плечами.

– Я задавал себе тот же вопрос сегодня утром.

Один из парней, стоящих рядом с нами, с длинными вьющимися волосами, которые

падают ему на лицо, пукает. Еще хуже то, что он делает из этого большое шоу, со стонами

и потугами, как маленький ребенок.

– Чувак, ты в своем уме?
– спрашивает Калеб.

– А что?
– равнодушно говорит парень, - Я должен был выпустить его.

– Выпускай, когда ты один, старик. Не будь гребанным уродом.

– А ты че, пердежная полиция?
– спрашивает парень, подходя к Калебу. Калеб становится

прямо, как будто он побывал в большом количестве драк и не боится добавить еще одну,

на свой счет. Это нереально. Я не чувствую пальцев ног, потому что я в шоке, и Калеб, и

этот парень собираются драться из-за … пука?

– Остыньте, парни, - поизносит грубый голос. Высокий черный парень с папкой указывает

на меня.

– Мэгги, могу я с Вами поговорить? Наедине.

Он указывает на Калеба.

– Ты тоже, Бекер. Сейчас.

Я иду за ним от фургона, болезненно осознавая, что Калеб идет следом. Я испытываю

желание развернуться и потребовать, чтобы он рассказал, где был, но я даже не знаю,

могу ли я выдавить хоть слово.

Парень останавливается за столом для пикника и кидает на него свою папку. Он

представляется, как Деймон Мэннинг, старший руководитель и сопровождающий нашей

группы.

Он выглядит переживающим, когда говорит:

– Очевидно, что вы двое не можете быть в этой поездке вместе. Мэгги, я понятия не имел,

мой помощник поставил вас в качестве замены после того, как Хизер ушла.

– Я уйду, - немедленно предлагает Калеб.

– Черта с два, Бекер. У тебя нет выбора, кроме как остаться.

Это означает, что Деймон хочет, чтобы выбыла я. Если бы я была старой Мэгги, той, кто

боится малейшего конфликта или противостояния, я бы уехала с большим

удовольствием. Но сейчас я сильнее, и я не отступлю ни за что. И еще здесь Калеб. Я

поворачиваюсь с решимостью к Деймону.

– Я остаюсь.

– Мэгги, мне очень жаль, но невозможно работать с вами обоими

– Я не уйду, - прерываю его я.

Деймон потирает рукой свою лысую голову и вздыхает. Я могу сказать, что он колеблется

… по крайней мере, немного. Что я могу сказать, чтобы убедить его, что не могу бросить

поездку только потому, что Калеб, внезапно, оказался здесь тоже? Правда в том, что быть

с Калебом будет испытанием - огромным и неожиданным. Но я решаю, что собираюсь

доказать себе и ему, что я двигаюсь дальше. Я больше не позволю прошлому диктовать,

как мне жить. Нам обоим уже восемнадцать, по закону мы считаемся взрослыми.

– Это плохая идея, - повторяет Деймон, - действительно плохая идея.

– Могу я поговорить с Калебом наедине?
– спрашиваю я его.

Деймон переводит взгляд с меня на Калеба.

– Хорошо. У тебя пять минут.

Когда Деймон уходит, я сглатываю и заставляю себя повернуться к Калебу. Он выглядит

встревоженным, но в то же время излучает ожесточенную силу. Раньше я думала, что он

все, что я хотела и в чем нуждалась. Если бы Калеб Бекер был рядом, моя жизнь была бы

в порядке. Так и было, на некоторое время, по крайней мере.

– Прошло восемь месяцев, - говорю я слабым голосом. От мысли о том, как я скучала по

нему, на глаза наворачиваются слезы. Я моргаю и молюсь, чтобы не заплакать. Не сейчас,

когда у меня есть все, чтобы оставаться сильной. Я говорю что-то, что угодно, так чтобы

сохранить это состояние, - Ты пропустил выпускной.

– Я пропустил много вещей, - говорит он, а затем медленно засовывает обе руки в

карманы.

Я знаю, что, вероятно, выгляжу жалко. Я чувствую себя жалкой. Но я устала себя жалеть. Я

должна идти дальше. Я становлюсь сильнее с каждым днем. Я не могу снова втянуться в

мыльную оперу жизни Калеба. Я не позволю этому случиться. Я смотрю на большой

белый фургон, который должен взять нас на четыре недели в поездку вместе. Мы