Нельзя отрицать того, что в подражании природе эти кустари достигали исключительного совершенства, но хотя их изделия широко распространялись в наших городах, на Нижегородской ярмарке, а также и за границей, все же в них недоставало художественности и разнообразия замысла.

Для обработки твердых пород еще в 1738 г. была создана государственная шлифовальная фабрика — «мельница», живописно раскинувшаяся в самом Екатеринбурге на берегу Исетского пруда, водами которого приводилось в движение примитивное колесо. Сначала здесь пилили мраморы Урала, но потом для обработки их стали устраивать специальные государственные и частные мастерские.

Главной задачей Екатеринбургской гранильной фабрики была распиловка и резьба твердых пород камней и изготовление из них крупных художественных изделий. Подобно своей старшей сестре — Петергофской мельнице, фабрика готовила большие чаши, вазы, обелиски, канделябры, столы, большие киоты для церквей, балюстрады и т. д. Все это шло в императорские дворцы, в церкви, для подношения иностранным дворам и послам. Каждое изделие готовилось только по распоряжению министерства императорского двора и только по рисункам, утвержденным царем. Нетрудно себе представить, как страдала от этого художественная сторона дела и как аляповаты и бестолковы были задания, которые давали фабрикам, не считаясь со свойствами и достоинствами каждого камня.

И тем не менее выпускались великолепные изделия крупных размеров и изумительной техники, которыми и сейчас еще восхищаются посетители Эрмитажа, любуясь этими единственными в мире произведениями русского художественного творчества.

Одним из самых излюбленных и характерных для Урала камней является малахит, который стали добывать в особенно больших количествах после открытия крупных медных рудников. Было время, когда ежегодно из рудников Меднорудянска и Гумешевска извлекалось несколько тысяч пудов прекрасного камня — то светло-зеленого, то темно-зеленого, атласного. В 1835 г. была найдена огромная глыба малахита в 250 т весом. Позднее, в 1913 г., при рытье колодца в огороде совершенно неожиданно открыли скопления прекрасного малахита весом свыше 100 т.

Мелкие обломки и более плохие сорта этого минерала обычно истирали на краску. До революции в Екатеринбурге и Нижнем Тагиле можно было видеть крыши, окрашенные малахитом в красивый синевато-зеленый цвет. Из более высоких сортов малахита русские мастера научились готовить изделия особым приемом, который даже получил название «русской мозаики». Куски плотного малахита распиливались на пластинки толщиной в несколько миллиметров. Затем согласно рисунку камня эти пластинки вырезали и подгоняли таким образом, чтобы составить общий красивый рисунок и чтобы швы между отдельными пластинками были незаметны. Все это наклеивали на форму из камня или металла, которую хотели покрыть малахитом, и затем неровности зашлифовывали и сплошь заполировывали. Таким способом, изобретенным еще во второй половине XVIII в., русские мастера облицовывали, как фанерой, огромные столы, чаши, вазы и целые колонны, широко используя не только малахит, но и лазурит, и изредка яшмы. Мы восторгаемся сейчас огромными вазами из этих камней в больших залах Эрмитажа, сверкающими столами и мощными колоннами в Зимнем дворце или Исаакиевском соборе-музее — все эти уникальные предметы русской работы сделаны из мелких кусочков, а не из монолита.

Вторым камнем, которым может гордиться Урал, является орлец — почти не просвечивающий камень, который мало известен на Западе, так как он нигде не встречается в таких больших количествах и не обладает таким высоким качеством, как в СССР.

Орлец, научное название которого родонит, окрашен в малиново-розовый цвет. Главное достоинство его заключается в сочетании разных оттенков этого цвета с черными пятнами и жилками, которые прорезают его неправильными линиями. Всего в 25 км от Свердловска, в березовом лесу у деревни Седельниковой расположено месторождение этого минерала. Орлец идет главным образом на крупные изделия: чаши, вазы, канделябры.

Наконец, третью группу поделочных камней Урала составляют яшмы, с которыми не могут соперничать яшмы ни одной страны в мире. Эти плотные породы, прекрасно принимающие полировку, особенно распространены на Южном Урале, где они иногда образуют большие скалы, из которых куски яшмы выламывают так же, как простой строительный материал.

Одни из яшм отличаются равномерным серо-зеленым цветом (калканская), серовато-синим (мулдакаевская), красным или желтым цветом; другие, так называемые ленточные или античные, состоят из перемежающихся полосок красного и зеленого или красного и желтого и других цветов. Наконец, третьи — самые замечательные пестрые яшмы — встречаются около города Орска. Они отличаются пестротой и разнообразием окраски, их насчитывается здесь свыше 250 различных сортов. В яшмах прекрасны не только сочетания красок, но и самый рисунок, иногда фантастически запутанный, вдохновляющий художника на различные темы. Все эти яшмы давно стали предметом всеобщего восхищения.

Таковы камни Уральских гор, создавшие Уралу мировую славу. Но я перечислил только главные из них — те, которые в будущем сможет использовать уральская камнерезная промышленность.

Второй район, еще с конца XVIII в. разделивший славу Урала, — это Алтай, в северных отрогах которого, на границах с Великой Сибирской равниной, зародился новый центр государственной гранильной промышленности. В живописной, но глухой местности, в селе Колывани была построена фабрика; и она одна до наших дней обрабатывала камни Алтая. Здесь почти не было настоящих самоцветов — тех бериллов, топазов, аметистов, которые мы видели на Урале; только на вершинах гор, редко освобождавшихся от снега, известный французский естествоиспытатель и путешественник Патрен в конце XVIII в. открыл мутный голубой аквамарин, нежно-розовый кварц и красивый горный хрусталь с молочными жилками. Главная задача Колыванской фабрики заключалась в обработке превосходных яшм, порфиров и белоречитов, которыми Алтай совершенно справедливо может гордиться.