— Великие предки! Вы правы! — воскликнул Стефан, хлопнув рукой по подлокотнику кресла. — Ты ведь ушел в оруженосцы к милорду Гвеннеду, да, Питер?

— Да, сир, — ответил Питер, широко улыбаясь и покраснев от удовольствия, — король узнал его. — Я был с ним в сражении у Томасова Пика. Эльфы нас окружили. Мой господин был убит, и я попал в плен. Мой господин не был виноват, сир. Эльфы напали на нас неожиданно…

— Да, Питер. Его величество знает всю правду, — мягко вмешался Триан. — Расскажи все до конца. Не волнуйся. Расскажи их величествам и леди Иридаль все, что рассказывал мне.

Триан заметил, как тот тоскливо посмотрел на пустой стакан, стоявший рядом с его рукой. Чародей немедленно наполнил его вином. Питер с благодарностью схватил его, затем вдруг застыл со стаканом на полпути ко рту, сообразив, что собирается пить в присутствии короля.

— Пей, не смущайся, — любезно сказал Стефан. — Вижу, тебе пришлось пройти через тяжелые испытания.

— А вино веселит кровь, — добавила Анна. Внешне она была спокойна, но в душе вся трепетала.

Питер с благодарностью выпил еще один стакан сладкого вина, кроме того, который Триан дал выпить ему еще раньше, чтобы кровь бежала быстрее.

— Меня взяли в плен, сир. Большинство пленных эльфы делают гребцами на своих проклятых драккорах. Но они каким-то образом прознали, что я служил королевской семье. Тогда они вытащили меня оттуда и стали задавать всякие вопросы насчет вас, сир. Они били меня, покуда у меня мясо с ребер не сползло, но я ничего этим сволочам не сказал, ваше величество.

— Хвалю тебя за отвагу, — важно сказал Стефан, прекрасно понимая, что Питер наверняка вывернул свою душу наизнанку при первом же ударе плети, равно как и то, что он сказал эльфам о том, что был слугой короля, для того чтобы избавиться от галер.

— Когда, ваше величество, им стало ясно, что они ничего от меня не добьются, они отправили меня в ихний королевский замок, который они зовут Импернон, — Питер явно гордился тем, что мог говорить по-эльфийски. — Я подумал, что они хотят, чтобы я показал им, как надо прислуживать королю, но меня всего-навсего поставили мыть полы да разговаривать с другими пленными.

— Какими другими… — начал было Стефан, но Триан покачал головой, и король замолчал.

— Пожалуйста, расскажи его величеству о последнем пленнике, которого ты видел в эльфийском дворце.

— Он не был пленником, — возразил Питер, заглатывая уже четвертый стакан вина. — Скорее он был почетным гостем. Эльфы по правде хорошо обращались с ним, сир. Вам нечего беспокоиться.

— Скажи нам, о ком ты говоришь, — мягко подтолкнул его Триан.

— Да о вашем сыне, сир, — сказал Питер — он захмелел и забыл, с кем говорит, — о принце Бэйне. Я рад сообщить вам, что он живой. Он говорил со мной. Я бы забрал его с собой, когда мы с другими собрались удирать, но он сказал, что его слишком крепко стерегут и что он только помешает нам. Ваш сын настоящий маленький герой, сир.

Питер неверной рукой поднял стакан. На глазах его выступили слезы.

— За его высочество и ваши величества.

Мутный взгляд Питера был устремлен на стакан с вином, что он держал в руке, и потому он не заметил, как от радостной новости о возвращении Бэйна лицо Стефана застыло, как будто на него обрушился удар секиры. Анна в ужасе смотрела на него, осев в кресле. Лицо ее было пепельно-серым. А глаза леди Иридаль вспыхнули внезапной надеждой.

— Благодарю тебя, Питер, на сей раз довольно, — сказал Триан. Он взял Питера под руку, поднял с кресла и повел его, спотыкающегося и непрерывно кланяющегося, прочь от короля, королевы и мистериарха.

— Я позабочусь, чтобы он забыл об этом, ваше величество, — тихо пообещал Триан. — О, осмелюсь просить ваши величества не пить этого вина. — Он вместе с Питером вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь.

Чародей исчез надолго. Телохранители его величества не входили вместе с королем в кабинет чародея, но держались поблизости, шагах в тридцати от двери, в дальнем конце коридора. Триан сопроводил Питера до коридора, сдал пьяного лакея телохранителям, приказав, чтобы ему дали где-нибудь проспаться с похмелья. Когда одурманенный сладким вином чародея Питер проснется, он не будет помнить ничего из того, что было в Имперноне.

Когда Триан вернулся в кабинет, он увидел, что потрясение, вызванное новостью, несколько ослабло, хотя тревога стала сильнее.

— Разве такое возможно? — резко спросил Стефан. Король встал и принялся расхаживать по кабинету. — Разве можно верить этому идиоту?

— Именно потому, что он идиот, сир, — сказал Триан. Он стоял нарочито спокойно, сложив руки впереди. — Именно поэтому я и хотел, чтобы вы узнали все от него самого. Конечно, он не настолько умен, чтобы самому выдумать эту историю. Я очень тщательно расспросил его и удостоверился, что он не лжет. И к тому же еще вот это. — Триан взял со стола какую-то вещицу, которую принес Питер. Это был подарок Бэйна его матери. Триан протянул его, но не Анне, а Иридаль.