— Ты с ними заодно?

— Я боюсь, — не сразу ответил Платус. — Боюсь за Дайена. Если Саган…

Платус умолк.

— Если Саган погибнет, хотел ты сказать? Ты не веришь в него?

— Трудно верить в убийцу и убийце, сестра, — грустно улыбнулся Платус.

Мейгри гневно смотрела на брата, как на врага, пытающегося извлечь выгоду из собственного заблуждения и обратившего меч против своих. С отвращением отвернувшись от него, она снова заходила по залу.

— Пусть вместо тебя придет кто-нибудь другой.

Платус подавил вздох:

— Они раздражены…

— Мне они тоже не верят, я полагаю…

— Ты очень близка к тому, чтобы нарушить твой договор с Богом, Мейгри, — стараясь не задеть сестру, сказал Платус.

Она остановилась, в задумчивости опустив голову. Потом подняла на брата печальный взгляд.

— Если бы ты только видел Сагана, Платус! Видел бы, как он страдает! Почему они не слышат его молитв? Почему не оставляют его в покое и не дают ему мира, который он давно уже заслужил?…

— Они услышали его молитвы, Мейгри. Слова раскаяния произносят его уста, но сердце Сагана молчит. Он преисполнен злобы и упивается своими обидами. Сомнения и противоречия бурлят в нем и гложут его. Не смиренным грешником входит он в церковь, чтобы раскрыть свою кровоточащую душу навстречу целебному свету и утешению. Он уподобляется затравленному зверю, ищущему там убежища, чтобы спрятаться и зализывать свои раны. И оттого раны его не исцеляются, а лишь гноятся и до сих пор причиняют ему страдания.

— А кто в этом виноват? — воскликнула Мейгри. — Когда он просил о прощении, что было ему ответом? Ничего, одно молчание. — Она снова в смятении принялась шагать взад и вперед по залу. — А что касается моего договора… Да, я хочу нарушить его. Я должна это сделать. Именно затем я и пришла, чтобы сказать им это. — Мейгри приостановилась. — Хоть я и не считаю, что это будет нарушение договора, потому что я не признаю его честным. Это был обман, да, обман, чтобы я не могла помогать Сагану. Они хотят лишь одного — мстить ему, видеть его страдания…

— Ты не права, Мейгри, — твердо сказал Платус. — Ты знаешь, что это неправда. Он сам виноват во всем. Им горько видеть его страдания, как горько видеть и твои, сестра. И мне горько видеть, как ты привязана к нему. Иногда мне кажется, что было бы лучше, если бы ты могла освободиться от этой зависимости…

— Я не могу, — резко повернулась к нему Мейгри, крепче стискивая пальцы на рукояти меча. — И не хочу.

— Я знаю, что не можешь и не сделаешь этого, — вздохнул Платус. — Дерек Саган всегда стоял над пропастью. Все, что удерживало его от падения, — это твоя рука. Ты его единственная путеводная звезда, светящая ему во мраке. Но теперь, Мейгри, ты должна подумать о том, что будет с ним, если ты погибнешь.

Она была разгневана и собиралась дать брату достойную отповедь.

У нее были причины для гнева. Когда-то Платус тоже не сумел освободиться от зависимости.

Мейгри колебалась, медлила и так ничего и не сказала.

Тогда снова заговорил Платус:

— Договор не был обманом, сестра. Заключая его, ты знала, что истинное раскаяние было его единственной надеждой. Вы вместе брели во мраке, как гласило пророчество. Теперь он должен продолжить свой путь в одиночестве, без тебя. Ты вольна освещать ему дорогу, но не можешь вести за руку. Путь к спасению он должен найти сам.

— Или окончательно заблудиться, — сказала Мейгри, и голос ее дрогнул. — Это несправедливо! — Она сжала кулаки. — Они предлагают ему слишком трудный путь. Это подъем в гору, и они сделали все для того, чтобы он упал, не добравшись до вершины. Они расставили перед ним ловушки и заготовили соблазны. И скрыли это от меня, когда убеждали, чтобы я заключила договор. Ну а что Дайен? — спросила она вдруг, прежде чем Платус успел что-либо ответить ей. — Что ты скажешь о грозящей ему опасности? Ты не боишься за него?

— Я верю в Дайена, Мейгри, верю, что он все преодолеет…

— Подразумевается, что я не верю в Сагана, — насмешливо перебила она Платуса.

— А ты веришь? — спросил он.

— Да, — ответила Мейгри, и глаза ее были при этом мрачны, как штормовое море. — Я верю в него, а в них не верю. Так и скажи им, — продолжала она, протягивая руку в латной рукавице в сторону своего брата. — И еще скажи им, что, если он погибнет, я уйду вместе с ним.

— Мейгри, — попытался Платус возразить ей, но она не стала его слушать.