Шрифт:
– Руки за голову! Вы окружены!
* * * Глушитель в первую очередь подумал о Холере. "Быстро же эта тварь нас нашла!" – с досадой покачал он головой и дал знак своим ребятам не открывать огонь. Если они с Холерой завяжут перестрелку, Координатору это точно не понравится.– Холера, погоди, давай поговорим, – крикнул Глушитель в темноту зимнего леса, не особо надеясь на успех – Холера баба бешеная, психованная, с катушек легко съезжает.
В ответ из-за стволов деревьев пустили короткую автоматную очередь. Кто-то из его ребят не выдержал и, не дождавшись приказа, пальнул в ответ. Глушитель мгновенно рванул к "Хаммеру" – в бронированной машине он и в безопасности, и ребятам своим не мешает. Но прежде, чем забраться в салон, он заметил несколько человек, заходивших к ним в тыл. Присмотрелся – и заорал:– Прекратить огонь!
Заорал не размышляя и не сомневаясь. Потому что это была не Холера. Это был армейский спецназ. Глушитель первым шагнул вперёд, поднимая руки за голову. Продолжать перестрелку бессмысленно – эти ребята профессионалы, и, если сопротивляться, то всех его парней положат. А если добровольно сдаться, тогда спецназ будет действовать по правилам, и их арестую. И всё, все останутся живы. Да и на свободе скоро окажутся, ведь их адвокаты свой хлеб с маслом и чёрной икрой отрабатывают на совесть – из любой передряги вытащат. Да и парочка судей есть на коротком поводке. …Когда спецназ занялся оружием, Глушитель только злорадно улыбнулся. Хрен с ним, что сам товар не забрал – зато и Холере теперь тот точно не достанется. * * * В отличие от своих захватчиков, Тарас появлению спецназа обрадовался. Разумеется, военные его тоже просто так не отпустят, но зато и убивать не станут, и, значит, освобождение – это всего лишь вопрос времени. Как только подутихнет шум, он спросит, кто у них главный, позвонит в "Бастион", а там уж Адрей Папыч всё разрулит. Когда захвативших его мужиков обезоружили и очередь дошла до него, Тарас решил, что вот сейчас-то наручники сыграют ему на руку – враг моего врага и всё такое. Однако спецназовцы его освобождать почему-то не спешили.– Ну-ка, давай объясняй, как внутрь попасть, – потребовал у него один из бойцов. Тарас только водил взглядом по закрытым чёрными масками лицам. Наверное, пока ещё рано лезть со своими просьбами о звонках…
– А почему я-то? – ляпнул он, раздумывая, что делать.
Конечно, в проходе и без того уже побывала целая толпа посторонних; что изменится от того, что туда пройдёт ещё и отряд спецназа? Ничего. Однако бастионовские правила куда легче нарушались под дулом пистолета. Сейчас, когда непосредственной опасности не было, посвящать ещё одну толпу посторонних в тайну прохода Тарасу очень не хотелось.
– Дурака не включай, мы видели, как ты их внутрь проводил, – отрезал спецназовец и, словно услышав мысли стажёра, словно невзначай положил руку на автомат.
Тарас тяжело вздохнул и сдался. Одним нарушением больше, одним меньше – это уже не имеет значения. Он и так столько уже сегодня накосячил, что давно бросил вести счёт совершённым ошибкам – слишком ужасающее получалось число.
Захлопнул сейф, не вернув папку на место – раз. Зачем-то взял её с собой, и теперь неизвестно, в чьи руки она попала – два. О том, что случится, когда с её содержимым ознакомится посторонний человек, вообще даже думать страшно. Что ещё? Не передал сообщение Арагорна Василию Петровичу – три. Был пойман какими-то подозрительными личностями – четыре. Привёл их к оружию – пять. Показал проход – шесть. Самолично провёл их туда, нарушив один из главных запретов "Бастиона" – семь. Подставил этим под угрозу находящихся по ту сторону Яна Сергеича и Илью – восемь. Теперь вот ещё и отряд военных…
Вскоре проход, следуя указаниям Тараса, ушла бо льшая часть группы, и стажёр принялся обречённо ждать, когда они вернутся. Он был уверен, что в отличие от захвативших его людей, которые так спешили забрать оружие, что даже и не подумали выйти из храма наружу, бойцы всё увидят. И море, и Трою, и лагерь на пляже, и две армии. Увидят – и потребуют ответов. Скорее всего, у него. И что ему тогда делать? Тарас не на шутку запаниковал, а потом решительно стиснул зубы. Он, конечно, уже нарушил едва не все бастионовские правила, но объяснять, что такое проход, не станет. Не станет – и точка, пусть хоть расстреляют. "Не станет он, как же", – немедленно вмешался внутренний голос, не преминувший напомнить, с какой готовностью стажёр согласился вести захвативших его людей к проходу, стоило лишь ощутить дуло пистолета у виска. И сейчас всё будет так же, чуть поднажмут – и он тут же всё выложит… Тарас почувствовал, как к щекам прилила кровь; ему было бесконечно стыдно за собственную трусость. Спасение явилось неожиданно. Но Тарас ему не обрадовался. * * *– Чё делать-то будем? – нервно зашептал Ренат, когда спецназовцы высыпали на поляну и принялись деловито разоружать бойцов Глушителя. – Щас нас как за компанию скрутят – и всё, крышка нам.
– Не ссы, товарищ лейт… тьфу ты!.. капитан обещал. А раз он обещал, значит, выполнит, – тихо прошипел Ломец. Капитану Ларионову он верил больше, чем себе, и сейчас испытывал одно лишь безграничное облегчение от того, что эта безумная заваруха наконец-то подошла к концу.
К облегчению примешивалось что-то ещё. Какое-то непонятное ощущение. Новое. Непривычное. Смутная потребность сделать что-то такое… серьёзное… Принять какое-то решение… важное решение… Что-то поменять в своей жизни…
Спецназовцы деловито скручивали парней Глушителя и о чём-то расспрашивали паренька из "КамАЗа", всё ещё пристёгнутого к рулю. Вскоре бо льшая часть отряда пропала внутри каменного логова – видимо, ушли за остатками оружия. На Ломца с Ренатом никто не обращал внимания, только Ларионов, оставшийся в сопровождении нескольких бойцов, нашёл своего бывшего "срочника" глазами и коротко, ободряюще кивнул.– Товарищ капитан сказал, – передразнил Ренат, перехватив это обмен взглядами. – Надо же, как ты ему веришь!
– Слышь, ты, пасть захлопни! – зло отрезал Ломец.
Но Ренат, до смерти перепуганный переделкой, в которой они оказались, не услышал угрожающих нот в голосе своего спутника; ему было страшно, и его "несло".
– И вообще, как только он нарисовался, от тебя только и слышно: "товарищ капитан то", "товарищ капитан сё". Никогда не думал, что тебе так солдатики нравятся. Ты о Хохломе никогда так не говорил, а тут весь… только что в одно место его не целуешь. Прям втюрился, как гомик какой… Ой, ё!.. – заорал он, когда Ломец со всей силы заехал ему по уху. – Ты чего? – взвыл Ренат – и получил еще один удар по зубам.