Ффу… полдела сделано.

Прислушавшись к царящей вокруг тишине, я быстро спустился вниз, ни разу даже не навернувшись с крутой лестницы. На цыпочках подобрался к задумчиво поскрипывающей и все еще приоткрытой двери, а потом состроил зверскую рожу и шепотом поинтересовался:

– Ну и как тебе новое украшение?

Дверь на мгновение замерла, словно действительно задумалась настолько, что не заметила моего возвращения, а потом кокетливо улыбнулась, позволив проявиться на внутренней створке своим безупречным, кровавокрасным губам, растянула их в манящей улыбке… а потом злобно оскалилась и, выставив вперед целый набор ослепительно белых клыков, удивительно похожих на зубы моей почившей трансформы, грозно рявкнула:

– Ты где пропадал, негодяй?! Почему так долго?!

– Ты очаровательна, – совершенно искренне признал я, любовно оглядев творение рук своих. – Зубки – прелесть. С ними ты выглядишь очень внушительно. А когда их не видно… ммм… если бы я мог, непременно бы влюбился.

– Льстец, – довольно промурлыкала дверь, милостиво пряча клыки и демонстрируя новую улыбку. – Но мне нравится. Еще бы петли кто смазал… век была бы благодарна.

Я хмыкнул.

– Подожди, я сейчас. Видел гдето в подвале склянку с маслом… можно я спущусь вниз?

– Спускайся, – благодушно разрешил размякший от удовольствия артефакт и, судя по раздавшемуся в глубине коридора щелчку, открыл подвальную дверь. – Кстати, как все прошло с Профессором?

– Нормально. Он не против того, что ты изменилась. Никаких репрессий для тебя не последует.

– Чудесно. А для тебя?

– Ничего страшного, – заверил ее я и, пока она не передумала, юркнул в знакомую дыру. – Меня просто пообещали взять в ученики.

– Что?! – изумленно воскликнула дверь, не особенно заботясь о соблюдении тишины.

Я только хмыкнул и пропал в темноте, ища знакомые номера и заглядывая во все подряд углы. А когда через полчаса вышел обратно – трепанный, облепленный с ног до головы паутиной и покрытый густым слоем пыли, но зато гордо неся перед собой небольшую колбу с тягучей маслянистой жидкостью, то получил еще одну широкую улыбку и торжественное признание:

– Если тебя возьмут в ученики, я буду очень рада.

– Взаимно, – откликнулся я, аккуратно промазывая петли вязким раствором. – Но на сегодня мне, пожалуй, понадобится твоя помощь.

– Какая?

– Мне гдето нужно переночевать. Боюсь, до отбоя я уже не успею вернуться, а после него в жилой корпус просто так не попасть. Так что… не могла бы ты меня выручить?

Дверь виновато вздохнула и на пробу открылась, испытывая петли.

– Нельзя. Профессор, если узнает, нас обоих испарит.

– Он велел мне подготовиться к завтрашней лабораторке, – многозначительно улыбнулся я. – Но не сказал, ГДЕ именно я должен это делать. Указания велел получить у тебя. А учебники на завтра у меня с собой. Так что, если ты меня не выдашь, я смогу смело сказать, что в точности выполнял указания мастера Ворга. Ты как? Окажешь мне еще одну крохотную услугу?

Дверь в сомнении закрылась, а затем открылась снова.

– Да я не могу… правда… я ж тут за охранника…

– Пожалуйста, драгоценная, – умоляюще посмотрел я. – Поутру у меня первое занятие будет именно здесь, в Лечебнице, так что даже Профессор не поймет, что я отсюда не уходил. Воровать здесь нечего, кроме трупов и лабораторных крыс, так что ты ничем не рискуешь. Мне же требуется только разок переночевать. А если что, мы с тобой скажем, что я пришел самым первым и все. Кто проверит?

– Ну, я правда не могу…

– Мне просто некуда податься, понимаешь? Не у тебя же на пороге ночевать? Или в парк идти, на лавочку?

– У тебя что, проблемы с однокурсниками? – с подозрением осведомилась дверь.

Я неловко потупился.

– Не то что бы… но… в общем, сегодня мне нельзя в комнату. Выручи один разок, а? Я этого не забуду. Клянусь. И даже стану тебя подкрашивать по мере необходимости. И вообще, ты всегда можешь сказать, что это я, гнусный обманщик, тебя ввел в заблуждение.

– Да? А если ктото спросит?! Если хозяин проверит?!

– Обещаю, что все возьму на себя, – клятвенно заверил я. – Ты в любом случае не пострадаешь. Слово чести. Мне же только и надо, что голову гдето прислонить. Сорить не буду, все за собой приберу… одну только ночь! Пожааалуста…

– Ну, я даже не знаю…

– Глаза тебе нарисую, – с тяжелым вздохом решился я на последнее средство. – Огромные, красивые, синиесиние, на половину полотна…

– Ладно, искуситель, – неохотно согласилась дверь, бесшумно распахиваясь. – Сделаю вид, что тебя тут не было, но только потому, что ты привел меня в надлежащий вид! И имей в виду: если кто вдруг спросит, мигом все свалю на тебя!