в большей части проступков. Огонь разжигаем мы сами, а злой дух

раздувает пламя.

Самомнение

Самомнение отнимает у человека большую часть того, чем он

является.

58

Узкий путь

Под руководством Духа шествуйте узким путем, как пространным.

Тогда все будет благоуспешно и в настоящей жизни, и на будущем

испытании во Христе Иисусе Господе нашем.

Учительство

Надо прежде самому очиститься, потом уже очищать других;

умудриться, потом умудрять; стать светом, потом просвещать;

приблизиться к Богу, потом проводить к Нему других; освятиться,

потом освящать.

Чтение Писаний

И язык, и ум непрестанно упражняй в Божиих словесах! А Бог в

награду за труды дает в какой-то мере видеть скрытый в них смысл.

Преподобный авва Дорофей

(конец VI начало VII века)

О смиренномудрии и гордости

Когда святой Антоний увидел распростертыми все сети диавола и,

вздохнув, вопросил Бога: "кто же избегнет их?", то отвечал ему Бог:

"смирение избегает их", а что ещё более удивительно, присовокупил:

"они даже и не прикасаются ему". Видишь ли благодать сей

добродетели? Поистине нет ничего крепче смиренномудрия, ничто не

побеждает его.

Первая гордость есть та, когда кто укоряет брата, когда осуждает и

бесчестит его как ничего не значащего, а себя считает выше его, -

таковый, если не опомнится вскоре и не постарается исправиться, то

мало-помалу будет приходить и во вторую гордость, так что

возгордится и против Самого Бога, и подвиги и добродетели свои станет

приписывать себе, а не Богу, как будто сам собою совершил их, своим

разумом и тщанием, а не помощью Божией.

Первое смирение состоит в том, чтобы почитать брата своего

разумнее себя и по всему превосходнее и, одним словом, как сказали

святые Отцы, чтобы "почитать себя ниже всех". Второе же смирение

состоит в том, чтобы приписывать Богу свои подвиги, - сие есть

59

совершенное смирение святых. Оно естественно рождается в душе от

исполнения заповедей.

О совести

Когда совесть наша говорит нам сделать что-либо, а мы пренебрегаем

сим, и когда она снова говорит, а мы не делаем, но продолжаем попирать

её, тогда мы засыпаем её, и она не может уже явственно говорить нам

от тяготы, лежащей на ней, но, как светильник, сияющий за завесою,