– От мертвой пчелы кануна не будет, – прерывает мои размышления Семен Палыч и идет подметать метлой с тока в кучу обмолоченное, но еще не провеянное зерно с мякиной. Мне уже не чудится в нем ничего загадочного, сфинксоподобного. Вероятно, все это было только миражной игрой необычного облачного освещения. Тем не менее неожиданно промелькнувшая мысль о мужицком сфинксе занимает меня, и я обдумываю ее, бродя за скирдами вокруг гумна. Мне вспоминается мужик Марей Достоевского и Платон Каратаев Толстого. Разве Семен Палыч не укрыл меня на пашне от преследования петербургских кошмаров, как Марей напуганного криком о волке мальчика? Разве он не сносил покорно десятилетнюю военную страду, как Платон Каратаев? Но ведь он совсем не похож на них или, вернее, похож только в одном: от него исходят вместе с крепким мужицким запахом те же темные тепловые лучи, как от парной весенней земли, от наливающегося зерна. <… > Он, по собственному его выражению, убивец – «такого убивца поискать», но с ним совсем не жутко, – сидя здесь на теплом току около пшеничного умолота и слушая его рассказы, думаешь, что и война, и революция – только глубокая вспашка, сев человеческих жизней для урожаев будущего, а самая отдача жизни кажется такой же простой и нестрашной, как бросание зерна в землю. Что за беда, если часть драгоценных полновесных зерен осыпается зря – «без урону никак нельзя», без этого не совершается севооборот веков у расточительного скопидома – времени. Семен Палыч оторвался со своей Непочетовкой от прошлого и еще не нашел лучшего будущего. <…> Путь к будущему для него еще темен, он часто сбивается с большака и, потеряв вешки, нащупывает валенком и кнутовищем под рыхлым снегом твердый, накатанный наст, как обоз на розвальнях в буран. И я верю в эти осторожные мужицкие поиски, вспоминая слова Семен Палыча: «Для чего-нибудь живет же человек и удумыват, как лучше быть». <…> Умаявшись за день, он скоро засыпает. Но мне спать не хочется, я лежу на спине, лицом к звездам, смотрю на белую, блестящую прямо надо мной в зените Вегу, вспоминаю о мужицком сфинксе и начинаю складывать и шепотом про себя бормотать стихи: По глазам полянин, по скулам финн. Миллионы таких безликих обличий, Чернозема, суглинка и супеси сфинкс, Неразгаданный сфинкс мужичий! В белом мареве дальних полярных морей Век, как летнюю ночь, со мной коротая, Родимчик рукою сними, как Марей,

Побалагурь, как Платон Каратаев!..

1928

– -------------------------------------------------------------

Виктор Клыков

ДООС – австрозавр

Вена, Австрия

Скифский характер

Я хочу быть другим,

На себя не похожим.

Я хочу, как придете,

Вам двинуть по роже!

Просто так,

не со зла,

Посмотреть на вас,

Батенька,

В роли козла.

Посмотреть, как разинете

Рот в изумленье.

Вот так Виктор, – каков!

Да еще в воскресенье.

Вот такой я бываю,

Когда ветер с востока

Предков волю приносит.

Всё во мне вдруг взметнется

И отмщения просит.

Чёрт те знает, за что?

За какую обиду?

Может кто-то, когда-то

Меня вздрючил на дыбе?

Может где-то, когда-то

Меня высекли плетью?

А теперь вы один

За это в ответе!!

– ------------------------------------------------------

Татьяна Зоммер

Жаб дирижабль

«дирижер жаб – дирижабль»

Константин Кедров,

«Бурлюк в Москве 1958-го»

на груди много жаб

но – дирижабль

дирижирует дирижабль

поднимаются многотрудные жабы

ежедневно на борт

еле-еле летим

ежедневный

полет нормальный

вроде и жабы все сыты

и дирижабль как будто

по-настоящему

парит в воздухе

но

неожиданно

дирижирует дирижабль

спойте жабы песенку

про то

как вы прекрасны…

жабы песню жабью поют

отпускают

внутреннюю веревку

и – уле-тают обратно на землю

в свое болото

откуда вышли

откуда пришли

а дирижабль взмывает в воздух

долго-долго парит душа

и больше уже не возвращается

на грешную жабию землю

а жаль

когда теперь еще прилетит

посетит землю

инопланетный дирижабль

душ ковчег

жаб дирижабль

Компьютерная графика Кристины Зейтунян-БелоусБелоус (Париж, Франция)

– -----------------------------------------------------------

М. фон Мюнхгаузен

Справочник по общению с другими существами

– Вы хотите публиковаться именно как М. фон Мюнхгаузен?

– Да, именно М. фон Мюнхгаузен – в моих жилах течет четвертинка немецкой крови, поэтому я не отрицаю того факта, что достопочтенный барон фон Мюнхгаузен мог быть моим прапрапрадедушкой. Во всяком случае, духовное родство налицо.

Александра Пауль

Человеку всегда есть с кем поговорить. Если под рукой нет людей, то других живых и чувствующих существ хватает. Стоит только оглянуться вокруг в привычном городском ландшафте...

И выбрать подходящую тему.

C кошками надо разговаривать о матриархате, коварстве фелинообразных, правильном коэффициенте независимости, об интриганстве высшей пробы, об искусстве пускать в ход отточенные когти, о Кастанеде и египетском Таро, сумеречной поэзии и о прелестях хорошей рыбы.

С городскими цветами – о технике пробивания головой асфальтных покрытий, о тонкостях отношений цветов и пчел, о том, почетна ли жизнь в икебане, о милом непостоянстве всего прекрасного, о таинственной связи женщин и цветов, о том, как живется цветам, ставшим именами, о слабости, которая является силой, о том, насколько целебно вино из одуванчиков, и о том, все ли можно сказать цветами, как утверждает известная реклама.