Мне и самому было интересно взглянуть, поэтому я с готовностью согласился:

— Хорошо, но только завтра после обеда. Утром у меня важная встреча.

Кореш внимательно посмотрел на меня:

— Прости за любопытство, но что тебе нагадала девка в шатре? Ты стал сам не свой.

— Ничего особенного — новые земли.

— А я-то подумал, ты успел ее там поприжать, — не скрыл насмешки Колян.

— Да за кого ты меня принимаешь?! — делано возмутился я.

— За того, кто ты и есть, — за нормального здорового мужика! — рассердился кореш. — Не в пример Сене. Какая девка от тебя откажется?

Я опять вспомнил шаловливые пальчики и даже, кажется, покраснел.

Расстались мы довольно поздно. Ночь прошла отвратительно: снились кошмары, какие-то черти, мужики в лаптях и кольчугах, ведьмы на помеле. Проснулся с твердым намерением отказаться от услуг нового учителя. Ведь и так есть все, что только могу пожелать, а от добра добра не ищут. Не зря ведь говорят, что жадность фраера сгубила. Я даже повеселел от принятого решения. И тут доложили, что Карл Карлович просит его принять. Накрылись мои планы.

В кабинет шагнул мужчина, возраст которого я не сумел бы точно определить. Худое лицо, нос с горбинкой, черные пронзительные глаза, тонкие губы, волевой подбородок. Внешность вроде производила благоприятное впечатление, но в то же время настораживала.

Он поклонился и представился:

— Карл Карлович. — Потом увидел на столе томики Пушкина и улыбнулся: — Очень приятно, что подготовились. Не будем терять времени, сразу же перейдем к обучению. — Глубокомысленно взглянув на меня, загадочно добавил: — Я считаю, что любое произведение в какой-то мере — сказка. Автор не может слегка не приукрасить жизнь и не приврать что-нибудь от себя.

Я с сомнением покосился на нового знакомого, а тот меж тем продолжил:

— Ну-с, молодой человек, приступим. Сказок у Пушкина не так много, думаю, прочитать их несложно. Учиться мы будем в основном на них. В наше время не очень верят в мистическую сущность этого господина. А зря. В его жилах есть доля крови сильных черных колдунов, но знать об этом дано далеко не всем.

Я слушал с изумлением. Просто в голове не укладывается: мистика, колдуны… Хотя, говорят, шибко умные люди все с приветом. Переучились.

Тут Карл Карлович бросил взгляд на стену и замер, как охотничья собака, почуявшая дичь. Я даже удивился. Но сразу понял, что он рассматривал мой портрет. Художник изобразил меня обнаженным по пояс, и я очень гордился, что ему ничуть не пришлось мне льстить.

— Молодой человек, не сочтите за дерзость. Мне редко доводилось видеть такую совершенную фигуру, вы как античный герой. И татуировка очень вам идет. Этот змей — выдумка художника, завершающая образ?

Нанесенное на предплечье изображение также было предметом моей гордости. Из многих предложенных эскизов я выбрал именно этот. Закатал рукав и продемонстрировал оригинал.

Учитель пришел в восторг. Сказал, что у меня превосходный вкус. Я был доволен, что он так высоко меня ценит, и уже забыл, что собирался отказаться от занятий.

Карл Карлович взял со стола томик Пушкина, долго рассматривал, зачем-то принюхался и наконец раскрыл примерно посередине:

— Сейчас, Федя, я буду читать тебе сказки. Нужно остановиться на одной и точно продвигаться по заданному пути. Только учти: ту сказку, которую выберешь, нужно будет выучить наизусть. Да так, чтобы мог повторить в любой момент, не сбиваясь.

Меня неприятно поразил тот факт, что учитель вдруг стал обращаться ко мне на «ты», называть Федей и отдавать приказы. Только немногие из тех, с кем пришлось когда-то хлебать баланду, могли себе позволить подобное панибратство. Я хотел осадить зарвавшегося учителишку, но почему-то посмотрел на плотно сжатые тонкие губы и промолчал. Потом долго слушал сказки. Затем наставник хотел перейти еще и к поэме «Руслан и Людмила», но тут уж я очнулся и воспротивился. Дай бог хоть услышанное разложить по полочкам!

— Ладно. Тогда на какой из сказок остановимся?

Мысли в моей голове закрутились с невероятной скоростью. Самое плохое, что сказку придется учить наизусть. Может, выбрать самую короткую? Например, про Балду?

Я ничего не сказал вслух, но глаза Карла Карловича насмешливо блеснули:

— Можно и ее, если олигарху доставит удовольствие всю жизнь крутить хвосты чертям.

Интересно, как он догадался, о чем я думаю? Тем временем Карл Карлович взглянул на мои руки:

— Хотя загадки загадывать не придется. Таким кулачищем и быка запросто убьешь, не только чертенка.