– Но этого хватило, чтобы вы явились сюда? И опять, наверное, в виртуальном виде?

– Конечно! Вы же тут сильно одичали. Правда, наша техника позволяет пришить обратно даже отрубленную голову, но это весьма неприятная операция. Да и не стоите вы таких затрат. Впрочем, наблюдать за вами многим доставляет удовольствие. Ведь это же надо: наладить производство керамики и металлических изделий! В приледниковой тунд-ростепи! В каменном веке! А какие партизанские рейды, какие сражения! Вы же тут целую Троянскую войну устроили – на десять тысяч лет раньше срока!

– Чем же в таком случае недоволен ваш Куратор?

– Да дело даже не в его недовольстве, а в моем профессиональном любопытстве, – пояснил Пум-Ва-мин. – Надо же мне повышать квалификацию!

– Так удовлетворяйте это свое любопытство и проваливайте! Некогда мне тут с вами! – почти спокойно сказал Семен. Ему очень хотелось все-таки попытаться срубить собеседнику голову, но он подозревал, что тот просто посмеется над ним.

– С удовольствием! Позвольте вопрос: вы ведь вменяемы, так зачем делаете то, что делаете?

– Вы что, забыли?! – изобразил удивление Семен. – Я же обещал, что буду всеми силами ломать ваш людоедский план обустройства этого мира!

– Ломать, конечно, не строить, а строить вы не хотите, – качнул головой Пум-Вамин. – Ну, разве что вот такой примитив из бревен. С душами людскими работать слишком сложно, правда?

– Что из них строить-то? Модель моего собственного мира? После палеолита должен наступить неолит, а там и до цивилизации рукой подать! Этих имазров с аддоками не вы ли с места стронули и на нас напустили?

– Семен Николаевич, не приписывайте нам лишнего. Все это в пределах того объема знаний, которым вы располагаете. На западе региона проживало несколько племен. Кто-то из них специализировался на крупной дичи, кто-то на средней и мелкой. Последние сумели в какой-то степени одомашнить лошадь. Она животное очень пластичное – быстро привыкает к человеку и столь же быстро дичает. Заимствование навыков между племенами происходит редко, но в данном случае именно это и случилось. Оседлые в целом охотники на мамонтов приобрели некоторую мобильность, которая им пришлась очень кстати, поскольку настало время бурных климатических изменений. Это, конечно, лишь продление агонии – в историческом смысле охотники на крупную дичь обречены, как и основной объект их охоты.

– Не вы ли говорили, что именно человек помог мамонтам вымереть в условиях кризиса? – вспомнил Семен.

– А вы хотите, чтобы люди помогли им выжить? – усмехнулся Пум-Вамин. – Так не бывает. К тому же мамонты здесь уже на грани – смертность молодняка в популяциях циркумполярной зоны достигла предела, за которым начинается деградация и вымирание.

– А мы этот молодняк будем зимой подкармливать! – выдал Семен свой стратегический план.

– Организуете коммунистические субботники? – снисходительно улыбнулся инопланетянин.

– Зачем же? – парировал Семен. – Все как положено – на сугубо религиозной основе. Мамонт станет священным животным, как корова в Индии. Заготовка сена будет культовым действием, вроде жертвоприношения. Это, конечно, капля в море, но, может быть, именно она и перетянет чашу весов в другую сторону!

– Вы что же, хотите из местных верований слепить религию?! – удивился Пум-Вамин. – Этакое христианство с зоологическим уклоном?

– А почему бы и нет? Поклонение мамонту должно стать всеобщим и массовым, тогда появится надежда на реальный результат. Полагаете, что существуют какие-то непреодолимые препятствия?

– Для вас, похоже, непреодолимых препятствий нет, – поморщился Пум-Вамин, – кроме продолжительности человеческой жизни, конечно. Только не мешало бы задуматься о последствиях.

– Что вы имеете в виду?

– Людей, разумеется. Вы представляете, чем религиозное сознание отличается от мифологического первобытного?

– Ну-ка, ну-ка, – оживился Семен, – поучите меня, раз пришибить не можете!

– Да вы все прекрасно и сами знаете, просто думать не хотите. Для людей с первобытным мышлением чужих ценностей – духовных и материальных – просто не существует. Никто здесь никого не грабит и не уничтожает. Людям, по сути, нечего делить, разве что охотничьи угодья. Да и это повод не для войны, а лишь для ссоры – более слабый отступит, пока есть куда.

Допустим, новая религия приживется, допустим, центром ее станет поклонение мамонту как воплощению Творца Вседержителя. Собственно говоря, не очень и важно, что или кто станет центром. Просто это уже будет иной уровень мышления, на котором люди начинают замечать соседние культуры и, соответственно, доказывать им и себе, что они лучше, правильнее. Каким образом? Ну, например, строить дворцы и ваять статуи, а чужие дворцы разрушать, а статуи разбивать.

– Да ладно, – махнул рукой Семен, – об этом мы с кем-то из вас уже говорили. Исторический путь, на который вы толкаете человечество, делает огромную петлю – от инстинктивной первобытной веры в верховного Творца, через многобожие язычества обратно к монотеизму. Тысячи лет крови и разрушений, чтобы, наконец, была провозглашена великая истина: «Нет ни эллина, ни иудея!»