– Рота, стой! Раз, два, – скомандовал дядя Володя. – Вольно.

Марина как будто ждала этой команды и рассыпалась по всей дачной местности. Одна улыбалась ему из сада. Другая через штакетник разговаривала с соседкой – пожилой приятной женщиной. У магазина было замечено несколько Марин: одна шла за водкой, другая возвращалась с бутылкой. Третья торопилась на электричку. Спутать невозможно: всюду косынка в горошек выдавала ее. Ну и пусть. Пусть хоть все уезжают. Лишь бы принесли.

И Марины не обманули. День начался нормально. Можно было продолжать. И тут зазвонил весь склеенный, перевязанный скотчем телефонный аппарат. Уронив его в очередной раз – бедолагу, душа дяди Володи все-таки взяла трубку и издала звук, похожий одновременно на мычание и мяуканье. Это звонил я из города. Марина перехватила падающую трубку и пригласила меня приехать, "потому что одной уже невозможно". Я и приехал.

– -----------------------------------------------------------------------------

Кристина Зейтунян-Белоус

(Париж)

Богомол

Шестикрылый богомол так хищно молится однако...

Эй, ты! без вины виноватый,

невинно убиенным быть желающий – Приходи!

Прилежно падай в цепкие объятья

и муку долгожданную прими!

Крапивница

Ковер-самолет

из тысячи и одной ночи

слегка севший после нежданной

стирки летнего дождя

Оса

Оса из жала вырастает

и лапки чутко окунает

в варенье дня и в мед ночных свершений.

Она звенит на грани пробужденья,

и крылышком прозрачным веки бьет.

А там проходят скучные сраженья,

междоусобицы районного значенья,–

там все продумано на триста лет вперед,

и даже больше; трескается лед

тончайшей кромкой обрамляющий ресницы.

Пора, давно пора мне перевоплотиться.

На глаз, пронзенный жалом, нарастает свет,

и тает в нем осиный силуэт

– -----------------------------------------------------------------------------

Владимир Игнатюк

(Казань)

Колесо

Я беру за жабры

ржавую баржу и отрываю ее у берега

И она плывет по Волге

вперед ногами и причем ночами

только ночами

солнце топит ее своими лучами

берег давит ее своими плечами

А когда подойдет полоса лилового гнева

и звереющий ветер

вздует завязки кальсон

я смотрю на тебя как смотрели когда-то на небо

чтобы выдумать колесо

Юродивый

Я приду к вам и доверчивый и розовый

Вы не смейтесь к вам придет один юродивый

Ну так пусть он посидит у вас до вечера

И запомните он притворяется доверчивым

Притворяется и в брови смотрит искренне

Он вам лжет как лжет любая полуистина

Я к тому что больше нет у вас лица

Только боль от неснесенного яйца

– -----------------------------------------------------------------------------

Валерия Нарбикова

ЧАСЫ

Фрагмент

Я их теряла. Дешевые, дорогие, в общем, они терялись, часы. Дочка мне дала пластмассовые часы водонепроницаемые. Я ее спрашиваю: "Мяука, они ходят?" – "Да, вот, мамочка, они идут". Они ходили как-то странно. Они могли идти. Потом встать. Стоять на месте. Потом опять пойти. Даже целую неделю ходить точно, а потом опять встать. Очень интересно. Но я путешествовала и не могла на них рассчитывать. Главное, вот еще почему я не носила часы, потому что всегда со мной был он. Он их и носил, эти часы, а я себе могла позволить ходить без часов. Это я у него спрашивала: "Сколько сейчас времени?" – а он всегда знал и отвечал, например, три часа ночи, спи. И я спала. Но тут вдруг я осталась без часов ,то был просто какой-то кошмар – остаться без часов, мне даже не у кого было спросить – сколько сейчас времени? такая пустота вокруг, такая серость. Не сумерки, а просто как будто совсем не было времени, ну сколько сейчас времени? часы стоят. Они идут. Идут на месте.

Тогда я решила их купить сама, эти часы. Ведь часы можно купить. В этом нет ничего предосудительного – они без бороды, без усов, они не возбуждают, от них нельзя заразиться, они безопасны, на них нужно только потратить деньги, и за это они будут показывать время. Они даже не боятся воды. А есть и такие, которые заряжаются от света, солнечные часы.

Поскольку дело происходило в Цюрихе, не было проблем с часами. Они были на каждом углу. Они меня зазывали. И некоторые из часов показывали механизм: как они ходят, эти часы. Но все равно, все часы ходят по кругу.

Я зашла в маленький магазинчик. Я хотела выбрать то, что мне нужно. Обычно выбирали меня. Но я хотела сама выбрать часы. Почему-то мне казалось, что время идет ночью. То есть если время идет, то в темноте, то есть в черноте, го есть я хотела, чтобы это был черный циферблат. И чтобы не было цифр. Не римских, не арабских. Только такое движение стрелки в темноте. Как будто земля вращается вокруг солнца, а между солнцем и землей есть невидимая стрелка. Но на часах ее не видно. Как будто сама земля в виде планеты и есть показатель времени. То, что я хотела, было дороговато. А то, что я хотела абсолютно, было невозможно, как абсолют. Приходилось выбирать. Магазинчик был маленький, хозяин любезный. У меня было много времени. А я вспомнила, как Саша покупал часы в Нью-Йорке по доллару сразу штук по двадцать. Остановятся, не жалко будет выкинуть. Кончилась батарейка, о'кей. А так начинается вскрытие, дефлорация, кварц. Он их привозил и раздаривал, эти часы.