Он встал и вышел из барака, оставив меня одну. Признаться, я затряслась от страха. Мои руки и ноги мгновенно похолодели, когда я поняла, что неминуемо произойдет вскоре. Разум стал метаться в поисках нужного решения, которое предотвратит неизбежно надвигающееся на меня ужасное событие. Ничего на ум не приходило. Глупо, но я бросилась прятаться. Мечась по всему, как оказалось, небольшому помещению, я пыталась найти хоть какую-нибудь щель, куда можно было бы забиться и потеряться. Все напрасно! После нескольких минут безумия страха я села на грязный матрац и стала покорно ждать своей участи.

Она пришла ко мне совсем скоро. Дверь открылась, и на пороге показался огромный верзила. Он подождал, пока его глаза привыкли к полумраку, и обвел взглядом барак. Увидев меня, сидящую на кровати, верзила ухмыльнулся. Потом он медленно стал подходить ко мне. Я сжалась, и внутри, и снаружи.

– Не бойся, детка! Расслабься и получи удовольствие! – говорил он, медленно приближаясь к кровати.

Когда он подошел на расстояние вытянутой руки, я соскочила с кровати и бросилась в другой дальний угол своей тюрьмы. Верзила растерялся, он не ожидал от меня такой прыти, поэтому остановился и с удивлением посмотрел на меня, стоящую в углу и трясущуюся от страха. Но он быстро опомнился.

– Это тебе не поможет… - он решительно двинулся ко мне в угол. Его фигура приближаясь, закрывала от меня свет в проеме двери, превращаясь лишь в ужасный силуэт.

– Я умоляю вас, не надо… - заикаясь, стала я твердить, напрягаясь с каждым его шагом ко мне.

Когда расстояние между нами стало опять критическим, я вновь прыгнула в сторону и бросилась в другой угол. Почему я бегала из угла в углы, мне трудно сказать. Сейчас я понимаю, что это было неразумно, но тогда мне казалось, что именно там безопаснее всего. Через минут пять страшной игры «поймай меня» верзила устал и то, что он сделал, я никак не могла предугадать. Он просто вышел из барака, закрыв за собой дверь, а вернулся через пять минут с двумя подельниками. Моя беготня стала бесполезной. Они загнали меня в очередной угол и схватили там.

Конечно, я со всех сил сопротивлялась, но что могла сделать слабая девушка против трех сильных мужчин! Они скрутили меня и, внезапно, я получила удар в лицо, от которого в глазах потемнело, и я куда-то провалилась. Мое сознание просто отключилось, как отключается свет, нажатием на кнопку выключателя.

Что они делали со мной, я в точности не знаю. Очнулась я от укола в руку. Вскоре по всему телу разлилось незнакомое мне ощущение легкости и безразличия ко всему, что происходит вокруг меня и со мной. Я словно отделилась от своего тела.

– Ну, вот, теперь можно и получить удовольствие, - услышала я голос верзилы, но услышала я его не ушами, а всем телом, словно оно и было одним большим ухом.

– Ладно, Эмилио, мы пойдем! – сказал другой охранник. – Я не люблю заниматься сексом с бесчувственным телом. Я не извращенец!

– Да ему без разницы кому вдувать! Он и мертвого изнасилует! – сказал второй.

Я услышала, как их шаги стали удаляться. Потом я поняла, не почувствовала, а именно поняла, что Эмилио влез на меня и стал стягивать с моего тела джинсы, в которые я переоделась перед тем, как мы сели в лодку. Затем произошло самое мерзкое соитие, которое было в моей жизни. Я не ощущала, ни тяжести его грузного тела, которое навалилось на меня, ни боли, ни наслаждения, ни злости, ни желания сопротивляться, - ничего.

Все, что произошло, длилось не больше пяти минут. Эмилио слез с меня, застегнул штаны и, бросив мне мои джинсы, ушел, оставив мое тело в покое. Оно лежало на скрипучей металлической кровати, на грязном, изорванном матраце. Я не могла пошевелить ни одним своим членом, они словно отнялись. В результате чего мое тело онемело, я не знаю. Скорее всего, это был результат воздействия того укола. Что за средство мне ввели, я тоже не поняла. Если то был наркотик, то я, наверное, погрузилась бы в мир иллюзий и галлюцинаций. Но этого не случилось. Мною овладели апатия, безразличие к происходящему и какое-то всеобщее онемение тела и разума. Я не в состоянии была ни пошевелиться, ни крикнуть, ни даже думать.

Сколько я существовала в таком состоянии, сказать трудно. Когда работницы вернулись с трудовой повинности, я все еще лежала, не двигаясь, но сознание и сила воли потихоньку возвращались ко мне. Я поняла, что ко мне подсела Абени. Она гладила меня по руке и что-то говорила. Я не могла разобрать ее слов, но понимала их смысл. Девушка очень сочувствовала мне, одновременно проклиная зверей, сотворивших такое со мной. Скорее всего, она меня одела, умыла и удобно уложила на кровати.

Я не спала все ночь. Душа медленно возвращалась в мое оскверненное тело. Возможно, сон и приходил ко мне, но он больше походил на тяжелое забытье. Абени провела со мной, не смыкая глаз, почти всю ночь. Она сначала сидела возле меня, а под утро не в силах больше превозмогать усталость, уснула у меня на плече.

Утром моя голова болела, словно вчера я до беспамятства напилась. Когда охранники подняли всех на работы, Абени с какой-то женщиной отнесли меня в туалет, кое-как умыли и повели во двор к столу. Я даже утром не пришла в себя. Мои движения еще не стали обычными. Я двигалась словно в замедленном фильме, с трудом превозмогая отчужденность рук и ног. Самостоятельно мне не удалось бы сделать ни шага. Что давали на завтрак, я не поняла. Мои вкусовые рецепторы временно вышли из строя. Негритянка кормила меня с ложечки, словно маленькую девочку.