Утром я проснулась не первой. Виктор уже принимал душ. Я услышала, как льется вода в душевой кабине и его голос в ней, напевающий какую-то мелодию. Бросив взгляд за окно, я увидела пасмурный день. Небо хмурилось, и тучи быстро бежали по нему под напором сильного ветра. Деревья гнулись в разные стороны. Но дождя я не увидела. Посмотрев на часы, стоявшие на старинном комодике, я встрепенулась. Двенадцать! Боже! Оказывается, мы так долго спали.

Через минуту вышел Виктор. Опухоль на лице немного спала, и он стал чуточку больше походить на прежнего Виктора. Вытираясь полотенцем, он старался аккуратно промокать места, где запеклась кровь. Когда он повернулся ко мне спиной, вытирая грудь, я увидела, что там практически нет живого места. Синие и темно-красные пятна от ног охранников покрывали почти всю ее.

– Ты пойдешь в душ? – спросил он меня довольно бодрым тоном, из чего я поняла, что настроение у него хорошее.

– Да. Мы разве не спешим?

– Нет. Ну, не настолько, чтобы пожертвовать гигиеническими процедурами. Машина у нас есть, поэтому можем выехать в любое время! Все равно будет быстрее, чем пешком, - улыбнулся он. – Можешь не спешить и тщательно помыться. На будущее.

– Ты уверен?

– Конечно!

– А ты знаешь, что вчера ночью приезжал джип? – он замер и вопросительно посмотрел на меня.

– …И?

– Антонио, по всей видимости, сказал, что у него никого посторонних нет, и никто не ночует, и он никого не видел…

– Откуда ты это узнала?

– Я сама видела в окно.

– Так… - он задумался, анализируя новую информацию. – Я обдумаю и посоветуюсь со Стасом. Но я хорошо помню принцип: «предупрежден – вооружен».

Я пожала плечами и ушла в ванную комнату, оставив своего мужчину думать. Принимая душ, я поняла, что от остатков укола, еще вчера довольно сильно воздействующих на меня, сегодня уже не осталось и следа. Я полностью восстановилась. Единственное, что меня мучило это ощущение недавней грязи, в которой меня измазали, так и не смытой еще. Я имею в виду грязь, в которой меня испачкал Маурицио. У меня не осталось никаких внешних следов насилия, наверное, потому что я не сопротивлялась. Укол подействовал быстро и эффективно, превратив меня в бревно, не сопротивляющееся и не чувствующее ничего. Но вот память о мерзости, которая со мной приключилась, стала меня мучить все больше и больше. Во мне выросло чувство брезгливости, которого еще вчера я не ощущала. Я стала с остервенением тереться мочалкой, пытаясь физически побороть это чувство. Вода текла на мою голову, смывая мыльную пену, но никак не смывала воображаемую грязь. Вместе с ней, смешиваясь с ней, по лицу текли соленые слезы. Это были слезы бессилия.

В конце концов, я взяла себя в руки, выключила душ, вытерлась и вышла из ванной комнаты. Виктора я не увидела. Наверное, он пошел к Стасу – подумала я. Я оделась в мятую, но относительно чистую и высохшую одежду. Джинсы быстро приняли форму моей фигуры, а вот майка выглядела изрядно мятой. Посмотрев на себя в зеркало, я мысленно махнула рукой. Черт с этим внешним видом! Не до него! Все равно едем в машине.

– Ты ходил к Стасу? – спросила я Виктора, когда он вошел в комнату.

– Да.

– Как он себя чувствует?

– Не очень. Я думаю, перелом имеется.

– Плохо! Может обратиться к врачу?

– Нет. Это опасно. Едем в Остию. Там у меня есть один знакомый врач, которому можно смело довериться.

– Ясно! – вздохнула я. У меня сжалось сердце при мысли о Стасе. Но я ничем не могла ему помочь.

Хозяева отеля ждали нас внизу. По всей видимости, они встали намного раньше нас. Стол был накрыт, и на нем я увидела разнообразную выпечку, домашнего производства. Когда мы с Виктором спустились, Антонио поздоровался и пошел ставить на огонь чайник.

– Третий раз кипячу, - буркнул он, но в его интонации не чувствовалось никакой злобы.

– Доброе утро, Антонио! Доброе утро, Лючия! – поздоровалась я.

– Да, какое уж утро?! – воскликнула женщина. Но потом она сразу смягчила свой тон. – Уж день на дворе! Ну, да вы, конечно, устали! Могли бы еще поспать. А раз встали, садитесь, позавтракайте.

– Спасибо, - поблагодарили мы и сели за стол.

Минуты через две спустился и Стас. Вид у него был болезненный. Он держался за бок. При каждом шаге его лицо искажала гримаса боли, но он старался ее скрывать. Стас подсел к нам и стал говорить Виктору что-то на русском.

– За руль надо посадить Роберту. Ее не разыскивают, она может легко изменить внешность. Мы же попадемся на первом посту, - перевел его слова Корецки.

– Я согласна. Так мы меньше будем рисковать.

– Что ж так и сделаем, - кивнул головой Виктор.

После завтрака к нам подошел Антонио и протянул ключи от своего автомобиля.

– Вот, синьор Крецки. Бак полный. Машина исправна. В багажнике немного еды. Лючия положила.

– Синьор Антонио, мы очень вам благодарны! За все, что вы сделали для нас!

– Не стоит! Мы уже говорили об этом. При случае помолитесь за Лючию, она меня тормошила. Хотя, признаться, я и сам бы все сделал.

– Как мне передать вам деньги, синьор Антонио? – спросил Виктор. – У вас есть счет в банке?

– Есть, наверное…, но мы считаем, что вы нам ничего не должны. Вы были нашими гостями, а с гостей денег не берут!

– Так… ну, а хотя бы какой адрес вашего мотеля? Возможно мы еще к вам веремся.

– Вот… - мужчина протянул свернутый листочек.

– Я найду способ отблагодарить вас! – сказал Виктор, пробежав глазами адрес на полученной бумажке. Потом он свернул ее и положил аккуратно в карман.