Младший из охотников довольно кивает.

– Очумай - сильный зайсан. Старый, могучий. Он... помогать... вашему другу.

– Очуметь, - хмыкает Паша.
– Жень, на хрен ты вернулся?! Только время потерял. Нам еще только... зайсанов не хватало!

– Пойдем, пойдем, - тянет Женьку за рукав младший, как его... Илдеш?
– Очумай должен тебя видеть... ты его должен позвать сам...

– Женька, не смей! Слава там уже кровью харкает! Нельзя нам время на этот цирк терять!

Но Женя, словно загипнотизированный, уходит за двумя узкоглазыми смуглыми людьми с ружьями за спиной. А у Павла очень дурное предчувствие... что этот поход плохо закончится не только для Славки.

Возвращение Женьки оправдало все его предчувствия в полной мере. Вид четвертого в этом, как из дурного сна, квартете, заставил Павла выругаться вполголоса. Громче не рискнул - кто-то слишком "хорошо понимает".

Зайсан Очумай.... Кому расскажи - не поверят. Если еще выпадет им шанс поделиться историей об этом их крайне неудачном походе. А предчувствия у Паши ой какие нехорошие. И зайсан Очумай их только усугубляет.

Лицо, словно состоящее из лоскутов кожи, разрезанных острыми бороздами морщин. Глаз нет, есть лишь глубокие щели, и оттуда на тебя смотрит... смотрит что-то... или кто-то.

– Жень, - шепотом, - это от него так... воняет?

– От шубы, - Женька страдальчески выдыхает.

Облачение колдуна - это соединение кошмарного сна и полета буйной фантазии всех меховых дел мастеров этой планеты. Лисья шуба - причудливое сочетание рыжих и черно-бурых шкур. Сколько лисиц ушло на создание этого пестрого мехового шатра - даже представить трудно. А на голове...

– Живой?..
– свистящим шепотом спрашивает Паша.

– Дурак ты, - так же тихо огрызается Женя. За два часа он уже несколько попривык к облику шамана.
– Это чучело.

На голове зайсана шапка из шкуры филина, ветерок колышет перья на крыльях.

– Слушай, ну птица... как настоящая...
– не унимается Паша.

Обладатель так потрясшего друзей головного убора кладет на траву то, что держал до этого в руках. Здоровенный, не меньше метра в диаметре, бубен, весь изрисованный какими-то знаками. Все и не ухватить глазом, изображения теснятся - кажется, и кони там есть, и лягушки, и еще что-то.

Наконец, Паша и Женя отрывают взгляд от бубна. Чтобы синхронно матюгнуться. Шуба лежит на земле огромной пушистой кучей, словно неведомый зверь свернулся в клубок. Если в шубе шаман был похож на меховой стог, то без нее - более всего, на елку. Весь увешан... чем? Клыки и когти - медвежьи, наверное. Какие-то резные фигурки зверей и птиц, мудреные подвески перемежаются с нашитыми пластинами из не пойми какого материала. Длиннющая бахрома украшает рукава, а по низу одеяния...

– Змеи?..
– почти предобморочно шепчет Паша.

– Ага. Живые, - хмыкает Женька.
– Да успокойся ты, это шкуры!

– Змея - для Нижнего мира, - непонятно поясняет младший из охотников.
– Дорогу Очумаю покажут.

– А что для Верхнего, Илдеш?
– неожиданно поддерживает разговор Женя. Пашка лишь таращится на друга.

– Для Верхнего Очумай птицей...
– Илдеш поднимает руку, изображая бахрому на рукаве. Добавляет, будто так понятнее становится: - Крылья.

Один взгляд колдуна - и охотники принимаются за дело. В паре метров от палатки Илдеш разводит костер, быстро, умело. Старший, Тордой, знаками показывает, чтобы из палатки вынесли больного.

В свете живого огня Славкино лицо выглядит совсем худо. Он в полузабытьи и не понимает, что происходит. Друзья тоже не понимают, но, словно зачарованные, смотрят, как шаман наклоняется над Славой. Вглядывается долго тому в лицо своими глазами-щелками. И каркает что-то отрывисто. Илдеш переводит:

– Очумай говорит - тяжелое сражение будет. Забрали духи душу вашего друга.

– Твою ж мать!
– с чувством произносит Паша. И уже тише, Жене на ухо: - А может, справимся, а, Жень? Главное, стволы отобрать. Ты Илдеша возьмешь на себя, а я второго...

Ответить Женя не успевает. Шаман издает крик, точнее - вопль, дикий, протяжный. Ему вторит звук бубна, от которого встают волосы на затылке. И начинается бой Очумая с духами.

Но сначала Очумай созывает себе помощников на битву. Ухает филин, каркает ворона, кукует кукушка. Огромной тенью в неожиданно спустившихся сумерках пляшет вокруг костра - крадется, как медведь, воет и скалится, как волк.

– По-моему, это побьет по кассовым сборам "Аватар", - Паша хорохорится, тщетно пытается скрыть дрожь в голосе. Женька на него неожиданно шикает.