На следующий день, в субботу, около часа дня требовательно запищал домофон.

– Маша, это Сергей, - Маша пребывала в ступоре, но на кнопочку нажала. Осмотрела помятую себя в зеркале и быстро махнула расческой по волосам. На лице красовалась уже ставшая привычной за дни болезни зеленая маска, для разнообразия разрисованная дочерью какими-то сюрреалистическими динозаврами.

– Здравствуйте, - Сергей улыбался.

– Да, здравствуйте. Вы, наверное, чек принесли?

– Какой чек?
– очень натурально удивился он.

– Ну как, за вчерашние продукты...

– А я его потерял, - то, что это наглая ложь, Маша поняла, но что возразить - не нашла.

– Тогда...

– Я просто подумал, - перебил её Сергей, - вы болеете уже несколько дней, значит, с Настей не гуляете. А на улице настоящая весна, солнышко и ручьи. Давайте, я с ней погуляю?

У Маши зону мозга, отвечающую за речь, полностью парализовало.

– Настён, ты со мной гулять пойдешь?
– он присел и улыбнулся со всем дружелюбием, на какое был способен.

– Пойду, - сразу же согласилась та, хотя обычно её приходилось долго уговаривать. И пошла доставать из ящика колготки и кофту.

– Сергей, но Вам-то это зачем?
– отмерла, наконец, Маша.

– Я люблю гулять по лужам. А Вам, Маша, - он второй раз так её назвал, даже не заметив, - надо отдохнуть хотя бы пару часов.

Дочь, сидя на полу, уже пыталась натянуть колготки, но нога упорно застревала. Если сейчас сказать ей "нет"- получишь истерику. Настя - по темпераменту холерик, и на взрывы эмоций была щедра. Так что Маша смирилась и принялась одевать дочь. Хотя, чего скрывать, было радостно и приятно ощущать заботу.

Через полтора часа, когда в квартире было чуть прибрано (хотя бы посуда помыта) и был принят душ, на пороге появились мокрые, но довольные Сергей с Настей.

– Мама, принимай нас, - слышать такие слова от него было странно, но Маша не подала вида.

– Вы где так умудрились вымокнуть?

– Мы играли в ручейке. Дядя Сережа делал кораблики. А потом мы делали вапуду.

– Запруду, - поправил Сережа.

– Запуду, - старательно выговорила Настя. Звук "р" ей еще не давался.
– Там жили рыбки и ихтиозавры, - принялась фантазировать дочь.

– А потом вы в запруде купались?
– Маша с трудом стянула с Насти мокрую одежду.

– Почти, но мы сразу пошли домой.

Настя с голой попой побежала доставать из комода сухие штаны и майку.

– Ты сердишься?
– осторожно поинтересовался Сережа.

– Нет, - Маша улыбнулась, хотя под маской этого и не было видно.
– С ней всегда так. Чистой она никогда домой не приходит. Сорванец в юбке. Хотя нет, юбки она отказывается носить.

Разговор замер. Сергей же неловко переступал ногами, хлюпая ботинками. Этого он как-то не предусмотрел.

– Я пойду?...

– Куда? В таком-то виде?
– кроме ботинок, ставших филиалом запруды, были мокрыми почти до колен и джинсы.
– Тоже на больничный захотелось? Раздевайся.

Они как-то незаметно перешли на "ты", и в такой ситуации это казалось естественным.

Сняв куртку и разувшись, Сергей с тоской посмотрел на почти новые ботинки.

– Держи. Извини, мужских нет, - Маша впихнула ему в руки что-то розовое.
– Иди-иди, переодевайся. А я тебе утюгом быстро джинсы и носки высушу. С обувью только проблема - сушки у меня нет, а на батарею ставить - лучше сразу выкинуть. Так что только газеты.

В ванной Сергей рассмотрел, что ему вручили свободные и мягкие спортивные штаны.

– Мда, кажется розовый - не мой цвет.

В синей рубашке, сером джемпере и розовых женских штанах он смотрелся забавно, но Маша постаралась скрыть улыбку, чтобы окончательно не смутить мужчину.

– Давай сюда джинсы и носки, - в комнате уже стояла разложенная гладильная доска.

– Это же мамины штаны, - не оставила без своего внимания Настя метаморфозу Сергея.
– Ты разве тетенька?