– Ничего. Просто уходи, - выдавила между всхлипами Настя.

– Почему? Я ничего не понимаю! Можешь ты мне всё по-человечески объяснить?!
– потребовал я.

В этот момент распахнулась соседская дверь, и оттуда выглянула пожилая женщина. Она на повышенных тонах стала что-то говорить по-немецки. Настя, в свою очередь, что-то ей ответила, после схватила меня за руку и втащила внутрь квартиры. Заперев за мной дверь, она отошла подальше и бросила на меня какой-то затравленный взгляд. Но я был не намерен отступать до тех пор, пока не узнаю всей правды.

– Настя, пожалуйста, расскажи мне, что произошло?
– я сложил руки на груди, демонстрируя свою настойчивость.

– Ничего, - бросила Настя, по-прежнему не глядя на меня.

– Тогда почему ты ушла?
– спросил я.

– Я не хочу портить тебе жизнь, - вдруг любимая как-то воинственно задрала подбородок и дерзко бросила мне в лицо эти слова.

– С чего ты вообще взяла, что можешь испортить мне жизнь?!
– я уже с трудом сдерживался от того, чтобы закричать.

– Да с того!
– закричала Настя, - С того... Ты же захочешь семью... нормальную, - добавила она после паузы, - Где бы был ребёнок, а может и несколько детей. Я же не могу дать тебе этого.

– Ты же сказала, что у нас вероятность того, что ты можешь забеременеть?
– я немного успокоился от осознания того, что я ничего не натворил, а Настя ушла из-за каких-то ей же придуманных проблем.

– Один процент!
– яростно прошептала Настя, - Один процент! Это ничтожно мало!

– Но он же есть, - я улыбнулся и сделал несколько шагов к любимой.

– А если я не смогу родить тебе детей?
– прошептала Настя в отчаянии.

– Существует масса вариантов. Мы можем обратиться к врачам, есть же искусственное оплодотворение, суррогатное материнство. В конце концов, можно усыновить ребёнка!
– я обнял любимую за плечи и крепко прижал к себе, убеждая в своей правоте.

– Но ты же будешь мучиться от того, что это не твой ребёнок!
– глядя мне в глаза, сказала Настя.

– Не буду! Родители это те, кто воспитали, а не те, кто родили. Так что, это будет наш ребёнок, даже если он и будет приёмным, - я мягко поцеловал Настю в макушку.

– А как же твои родители? Они же будут против, - спросила малышка, уткнувшись носом в мою грудь.

– Мне всё равно. Они уже разлучили нас пять лет назад, и теперь им этого не сделать вновь!
– я снова поцеловал Настю, но уже в щёку, - Настюша, милая! Я люблю тебя! Выходи за меня замуж, пожалуйста!
– отчаянно прошептал я.

Настя задрала голову и теперь недоверчиво смотрела мне в глаза. Несколько минут она просто молчала и смотрела на меня. И эта затягивающаяся пауза изрядно меня нервировала. Когда я уже был готов потребовать от Насти ответа, она поднялась на цыпочки и мягко коснулась моего рта своими губами.

– Я согласна, - прошептала она после лёгкого поцелуя и улыбнулась так, что у меня сердце куда-то ускакало от радости.

Я триумфально улыбнулся ей в ответ, а потом поцеловал так, что забыл обо всём на свете. Важна была только эта девушка у меня в руках. Девушка, которая согласилась стать моей женой. И теперь-то уж я был не намерен отпускать её от себя. Никогда. Ничто и никто не мог помешать моему желанию и решению.

Полина.

Прошло уже больше месяца с памятного разговора с маминым лечащим врачом. Тогда он сказал, что осталось два-три месяца. Значит сейчас осталось и того меньше. За всё это время я так и не решилась сказать маме, что ей осталось пару месяцев, если не сделать операцию. Но иногда мне казалось, что она и без слов всё понимала. Смотрела на меня и так понимающе улыбалась, словно знала наперёд всё, что я ей собиралась сказать. А я уже несколько раз приходила к ней с решительным намерением рассказать ей всю правду. Но, стоило мне только посмотреть на неё, как я не могла продолжить своё "мама, я должна тебе кое что сказать".

С трудом уняв трясущиеся руки я постучалась в дверь палаты, в которой лежала мама, вошла внутрь и замерла на пороге. Постель, на которой обычно лежала мама, была застелена и пуста. Я недоумённо оглядела палату, в надежде найти хоть какие-то следы её присутствия. Но даже её вещи, которые обычно лежали на тумбочке, были кем-то убраны. В голове крутились самые ужасные версии того, что могло произойти. Причём, одна хуже другой. Я сделала несколько шагов внутрь палаты и села на стул.