– Что ж, я спрошу его, миссис Баскомб, – с сомнением ответил капрал. – Хотя, по правде, моему товарищу сегодня нездоровится. Что-то он невесел, мэм…

– Я пойду… Да, да… конечно, пойду, – заявил тут сам молодой постоялец, появляясь в дверях. – С детьми мне хорошо… Они… отвлекают меня… от этих мыслей… Я пойду с вами, мэм.

И вскоре он, перейдя вслед за озабоченной матерью через Грэйс-Инн-Лейн, уже сидел в пару, средь пятен мыльной пены, вместе с маленьким и изрядно чумазым ее сыном. Мальчуган забрался к нему на колени и, обняв ручонками, уставился круглыми глазами в печальное, доброе лицо. В нем было столько сочувствия к ребячьему горю, что всхлипы сами собой затихли, сорванец вытер слезы и, позабыв о своих болячках, начал слушать неспешный рассказ об ужасно опасных приключениях Храброго Портняжки, а потом без перерыва историю Кота в сапогах и сказку про Синюю Бороду. И даже измученная прачка то и дело прерывала стирку, заслушиваясь и забывая о невзгодах безрадостной жизни.

в которой происходит беседа за «Бесподобным»

Удобно устроившись перед камином в гостиной «Пушкаря», Шриг предвкушал первый глоток из запотевшего бокала, который уже держал в руке. Его пыльные сапоги красовались на начищенной до блеска каминной решетке, длиннополое пальто и шляпа висели на своем обычном месте – специально для них предназначенном крючке. Шриг поднес бокал к губам, продегустировал его содержимое и блаженно вздохнул.

– Ну, как он тебе, Джаспер? – с беспокойством спросил капрал.

– Как всегда, Дик, равен немногим и ни одним не превзойден.

– Хм. Ну, а как там, в деревне, Джаспер?

– Зелено, Дик. Птицы свищут, овцы блеют… только в Лондоне лучше. Нигде мне не бывает так покойно и уютно, как в нашем «Пушкаре».

– В твоем, Джаспер!

– В нашем, Дик, в нашем.

Минуту-другую оба молча курили, неотрывно глядя на весело пляшущие в камине язычки пламени.

– Съездил-то удачно? – снова спросил капрал.

– Так себе, Дик, похвастать особенно нечем.

– А как же твоя улика, Джаспер?

– Жду подходящего случая. Или, точнее, возможности.

– И когда она появится?

– Как тебе сказать… Не знаю.

– Хм! – издал звук капрал, и оба, снова впав в молчаливую задумчивость, громко засопели трубками.

– А как дела у нашего инвалида? – в свою очередь нарушил молчание сыщик.

– Лучше, Джаспер. Он, знаешь, очень способный малый, только, похоже, страшно робкий.

– И джентльмен… Из благородных, а?

– Точно, Джаспер, голубая кровь, – кивнув, согласился Дик. – Но держится вполне по-свойски, не считая тех случаев, когда бродит, словно во сне, такой весь – как бы это выразиться – ошеломленный.

– Такой удар по башке ошеломил бы и слона!

– Это я понимаю, Джаспер.

– Ты обнаружил метки на одежде или белье?

– Нет, абсолютно ничего.

– И он по-прежнему ничего не вспомнил о себе?

– Нисколечко, Джаспер! А на мои расспросы морщит лоб и глядит, как… ну, как потерянное дитя – тревожно так, испуганно. Бедолага. Но как он рвется к работе! Моет, чистит, скоблит то здесь, то там – просто не удержать! А что касается счетов – Господи, Джаспер, он прямо-таки играючи подбил мой недельный баланс, с быстротой изумительной, да аккуратно, Джаспер, – ни помарки, ни кляксы. Ни одной, черт побери!

– Однако при всем при том ничего и никого не помнит, да, Дик?

– Вот именно, Джаспер… Хотя я не уверен…

– Не уверен? – Острый взгляд сыщика метнулся от камина к верхней пуговице капралова жилета. – Не уверен, говоришь? – повторил он.

– Видишь ли, я как-то упомянул в разговоре графство Сассекс…

– Ага, Сассекс. – Шриг кивнул. – И что дальше?

– А он как подскочет – прямо будто у него над ухом из пистолета пальнули!

– Он подпрыгнул, Дик?

– Угу. И повторил это «Сассекс» – внятно так, а потом громко переспрашивает: «Сассекс?» – и встает во весь рост, и плечи расправляет, что твой гвардеец.

– Ага, ага, громко, значит, и внятно. А потом?

– А потом обратно сник – нахмурился, замотал головой, лицо закрыл руками и захныкал – не могу, мол, ничего вспомнить…

– И все это случилось, когда ты произнес слово «Сассекс»?

– Точно, – закивал капрал. – Очень странно.

– Сассекс… – повторил Шриг, поднимая глаза к потолку. – Хм, Сассекс!

– О чем ты думаешь, Джаспер?

– О чем думаю?.. Я как раз подумал, Дик, что наш инвалид, прости за каламбур, легок на помине. Я слышу его шаги по лест…

Не успел он закончить фразу, как дверь отворилась и в комнату вошел их безымянный подопечный. Увидев Шрига, он задержался у порога, топчась на месте и словно раздумывая, не повернуть ли назад. На лице его появилось привычное выражение неуверенности и замешательства, столь не вязавшееся с широкоплечей, стройной и длинноногой, как будто созданной для бега, фигурой. Ибо плечи эти безвольно сутулились, гибкая спина горбилась, а ноги шаркали при ходьбе. Длинные нервные пальцы молодого человека находились в непрерывном беспокойном движении, между бровей пролегла морщинка, словно от боли, глаза глядели тускло и безжизненно.