Шрифт:
Брат Хасинты раздул факел и принялся исследовать почву…
Внезапно он остановился.
Перед ним на земле лежал Гонзага. Глаза его были закрыты, лицо бледно; казалось, он заснул навеки. Вначале баск решил, что тот, кого он искал, мертв, но, приглядевшись, Антонио заметил, как судорожно вздрагивают губы принца. Этот страшный оскал не оставлял сомнений: душа Филиппа Мантуанского была чернее ночи, а совесть его отягощало множество грехов…
Так что же случилось с Гонзага после того, как он расстался со своими спутниками?
Мы видели, как принц, охваченный безудержной яростью, бросился вперед, высоко подняв свой факел и потрясая шпагой.
В ту минуту он не слышал голоса разума; мысль о том, что Авроре удалось скрыться от него и Лагардер не только получит девушку, но и отомстит ему за все его злодеяния, прошлые и нынешние, туманила рассудок Филиппа.
Гонзага не сомневался, что шевалье был где-то здесь, совсем близко, поэтому он, словно бешеный кабан, мчался навстречу решающей схватке.
Вместо того чтобы нестись вперед, что было бы вполне естественно в подобном состоянии, принц, повинуясь капризной судьбе, замысел которой порой так трудно предугадать, свернул в коридор, ведущий к бурной горной реке под названием Гав.
Когда этот одержимый услышал рокот подземных вод и почувствовал, как под его ногами содрогается горное чрево, отступать было уже поздно… Его факел погас!
Он закричал, призывая своих спутников, но голос его заглушил страшный грохот… Он и сам не слышал звуков собственного голоса…
Выставив вперед шпагу, он все же попытался найти выход… Напрасный труд: он топтался на месте, поворачивался кругом, делал робкие шаги в разные стороны, но не мог понять, как же он сюда попал… Шпага его, а иногда и лоб повсюду натыкались на камень.
Гонзага охватил ужас; широко раскрыв глаза, он вглядывался в темноту, пытаясь пронзить ее своим хищным взором, но пещера не желала отпускать гордеца, а грохочущий водопад словно смеялся над ним…
Тогда принц решил пойти навстречу неизвестности.
Почва под ногами была неровной, каменистой, в некоторых местах из нее торчали острые обломки скал. Сделав несколько шагов, Гонзага поскользнулся и упал на колени, выронив шпагу.
Он долго шарил руками вокруг себя, но так и не нашел ее.
Сжав зубы, Гонзага шипел от злости.
Филипп Мантуанский, еще вчера мнивший себя всемогущим и заставлявший трепетать своих врагов, сейчас сам дрожал от страха…
Испустив приглушенный рык, он опять попытался определить направление – и опять безуспешно.
Он понял, что погиб, навеки исчез с лица земли, и никто не догадается, где его искать… Он представил себе мадемуазель де Невер, увидел ее на свободе вместе с Лагардером… Итак, он всего лишь за несколько минут проиграл игру, в которую играл всю свою жизнь!
И его бессильная ярость, словно переполнившая сосуд желчь, выплеснулась на товарищей по кутежам и соучастников его преступлений. О, как хотел бы он сейчас задушить всех этих Монтоберов, Шаверни, Тараннов! Убить их только за то, что они были далеко и им не грозила ужасная смерть во мраке подземелья. А Пейроль! Эта пиявка теперь наверняка высосет все его золото. Ах, если бы он смог выкупаться в крови этой гадины!
Только спокойствие и здравомыслие позволили бы Гонзага отыскать обратную дорогу.
Но всем нам знакомы минуты, когда мы действуем безрассудно и неразумно.
Там, наверху, убийца Невера был хладнокровен и храбр… Он так часто видел рядом с собой смерть, что перестал бояться ее… Здесь же, не имея возможности защищаться и чувствуя на своем челе прикосновение ее холодных крыльев, он в страхе вытянул перед собой руки, пытаясь неверными движениями отогнать Костлявую.
– Неужели мне страшно? – спрашивал он себя, пытаясь обрести прежнее самообладание.
И, вслушиваясь в рев падающей воды, близкий к безумию принц вынужден был ответить на свой вопрос – «да».
– И все же я должен выбраться отсюда! – воскликнул он. – Еще не все потеряно… Испытаем же судьбу!
Он сделал наугад пару шагов, и эти шаги стали для него роковыми: поток ледяной воды обрушился на Гонзага, сбил его с ног, и он, оглушенный и промокший до костей, покатился по земле…
Тогда-то и нашел его Антонио Лаго.
Горцу стоило лишь подтолкнуть мерзавца ногой, и тот мгновенно скатился бы в бездну. Сам Гонзага, окажись он на месте горца, без колебаний поступил бы со своим врагом именно так.