Кто чай пьет с добрым Масаем

[42]

,

А кого и на свете нет…

Мы ныряли в заливы за жемчугом,

Голодали на нищем пайке,

Но с найденного самородка

Платили за всех в кабаке

[43]

.

(Пей, ребята!)

Мы смеялись над миром приличий

(Для нас ведь давно его нет!),

Над дамами, над городами,

Над теми, на ком белый жилет,

Край земли — вот наши владенья,

Океан? — Отступит и он!

В мире не было заварухи

Где не дрался бы наш легион!

Мы прочтем перед армией проповедь,

Мы стычки затеем в церквах,

Не придет нас спасать канонерка

В негостеприимных морях,

Но если вышли патроны, и

Никуда не податься из тьмы, —

Легион, никому не подчиненный,

Пришлет нам таких же, как мы

(Отчаянную братву)

,

Хоть пять сотен таких же, как мы!

Так вот — за Джентльменов Удачи

(Тост наш шепотом произнесен),

За яростных, за непокорных,

Безымянных бродяг легион!

Выпьем, прежде чем разбредемся,

Корабль паровоза не ждет —

Легион, не известный в штабах —

Опять куда-то идет.

Привет!

По палаткам снова!

Уррра!

Со свэгом и котелком.

Вот так!

Вьючный конь и тропа.

Шагай!

Фургон и стоянка в степи…

Перевел В. Бетаки

Объяснение** [44]

Любовь и Смерть, закончив бой,

Сошлись в таверне «Род людской»

И, выпив, побросали спьяну

Они в траву свои колчаны.

А утром поняли, что вот

Где чья стрела — черт не поймет!

И стали собирать скорей

В траве любовь и жизнь людей,

Не видя в утреннем тумане,

Чьи стрелы были в чьем колчане:

Смерть кучу стрел Любви взяла

И только позже поняла,

Что эти стрелы ей отвратны.

Ну, а Любовь взяла, понятно,

Смертельных стрел весьма немало,

Которых вовсе не желала.

Вот так в таверне роковой

Произошел конфуз большой:

Но кто и чьей сражен стрелой?

Влюбляется старик седой

И умирает молодой.

Перевел Г. Бен

Еварра и его боги* [45]

Читай теперь сказанье о Еварре,

Создателе богов в стране заморской.

Весь город золото ему давал,

И караваны бирюзу возили,

И он в почете был у Короля,

Никто не смел его ни обокрасть,

Ни словом грубым как-нибудь обидеть.

И сделал он прекрасный образ бога