— Господин, я приготовил для ваших гостей освежающее питье, фрукты и сласти.

Паг представил его:

— Это Гейтис, сенешаль моих владений. Он проводит вас в ваши комнаты, — и обратился к слуге:

— Гости пробудут у нас весь остаток дня и всю ночь. Позаботься об ужине и ночлеге для них.

— Мы сердечно благодарим вас за гостеприимство, — от имени всех сказал Николас.

— Пустое, — отозвался Паг. — У нас достанет для вас и свободных помещений, и свежей еды. Будьте как дома. — Он пристально взглянул на Николаса:

— Ваше высочество, вы так похожи на принца Аруту! В ваши годы он выглядел точь-в-точь так же, как вы теперь.

Николас знал, что Пага связывала с его отцом давняя дружба, но, глядя на моложавого волшебника, в это все же трудно было поверить.

— Вы и в самом деле так давно знакомы с отцом? — спросил он.

— Разумеется, — улыбнулся Паг. — Как-нибудь при случае, если ты этого пожелаешь, мы с тобой поговорим о тех временах. А теперь, — сказал он, обращаясь не только к Николасу, но и к остальным своим гостям, — прошу вас меня извинить. Я должен заняться неотложными делами. Вас же я поручаю заботам Гейтиса. — С этими словами волшебник вошел в дом и притворил за собой дверь.

Сенешаль сдержанно поклонился и заговорил низким сипловатым голосом, отчетливо произнося каждое слово:

— Я постараюсь выполнить любое ваше пожелание, джентльмены. А теперь потрудитесь пройти за мной.

Он провел их в дом, и они очутились в длинном и широком коридоре с множеством дверей. Гейтис пересек коридор, чинно прошествовал через внутренний дворик с садом и фонтаном посередине, толкнул одну из дверей в противоположной стене и вновь провел всех через широкий и длинный коридор. Дверь, которую он затем отворил, вывела их в крытый проход между господским домом и другим одноэтажным строением меньших размеров.

— Здесь находятся комнаты для гостей, — сказал Гейтис, выходя в большой центральный зал флигеля. Гуда снова чуть было не вытащил меч из ножен, ибо навстречу им из какого-то бокового прохода выскочил коротконогий тролль со стопкой льняного постельного белья в косматых лапах. Он был одет в полотняную куртку и штаны из тонкого сукна. Тролль никак не отреагировал на движение Гуды и, коротко поклонившись, исчез за дверью одной из комнат.

— Это Солунк, — невозмутимо проговорил Гейтис ему вслед. — Он у нас привратник, камердинер и кастелян. Если вам потребуются подогретые полотенца, горячая вода и прочее в этом роде, позвоните в колокольчик и прикажите ему все это вам принести. Он понимает ваш язык, но не говорит на нем. В случае, если вам не удастся с ним объясниться, я охотно приду вам на помощь.

Гейтис провел всех в отведенные для них спальни и с поклоном удалился. Комната, где очутился Николае, оказалась просторной, светлой и очень уютной. Из широкого окна были видны лужайка и несколько невысоких служебных построек. В углу стояла деревянная кровать, застланная свежим бельем, а напротив — вместительный шкаф и комод. Слева от окна помещался скромный по отделке и размерам письменный стол с придвинутым к нему стулом. Стены комнаты были чисто выбелены, а нижнюю часть окна прикрывали белоснежные занавески. Николас, счастливо вздохнув и потянувшись, приступил к более детальному осмотру отведенной ему спальни. Он открыл один за другим все ящики комода. Те оказались доверху наполнены чистыми и отутюженными мужскими сорочками и нижним бельем всех возможных цветов и размеров. В шкафу висели куртки, камзолы и панталоны разных фасонов — от самых простых до причудливо изысканных. Хозяин этого дома явно заботился о том, чтобы любой из его гостей смог подобрать себе здесь одежду по вкусу. Николас затворил шкаф и выглянул во двор поверх белых занавесок. Он успел увидеть, как к одному из небольших строений прошествовали какой-то мужчина и существо, походившее на Гейтиса, но более кряжистое и низкорослое. Тот и другой тащили в руках большие вязанки дров. В дверь постучали, и принц отошел от окна.

— Войдите, — сказал он.

На пороге показался Солунк. Он распахнул дверь и придержал ее, давая дорогу двум чернокожим гигантам, тащившим за ручки огромную жестяную лохань. Этих великанов, вся одежда которых состояла из широких ярко-красных штанов, нельзя было, как обнаружил Николас, пристально вглядевшись в их лица, назвать людьми в строгом смысле этого слова. Кожа, покрывавшая их мускулистые тела, была матово-черной, как горелая головня, и странной своей шероховатостью походила на замшу или бархат, на зауженных кверху головах обоих отсутствовала какая-либо растительность, их веки были лишены ресниц, а ярко-голубые глаза — белков и даже зрачков.

Поставив лохань на середину комнаты, гиганты молча удалились. Солунк подбежал к платяному шкафу, вытащил оттуда камзол и панталоны и повесил их на спинку стула. Николас не сомневался, что платье это придется ему впору. Тролль метнулся к комоду, выдвинул нижний ящик, достал оттуда нижнее белье для гостя и аккуратно разложил его на постели. Чернокожие слуги без стука отворили дверь и внесли в комнату две огромных бадьи с плескавшейся в них водой. В одно мгновение наполнив ванну, они поклонились Николасу и ушли, по-прежнему не издав ни звука. Следом за ними из комнаты выбежал Солунк и тотчас же вернулся, неся в лапах мочалку, полотенце, костяной гребень и кусок ароматного мыла.

— Благодарю, — сказал принц.

Солунк кивнул и, смешно морща свою обезьянью мордочку, жестами спросил у Николаса, не следует ли ему остаться, чтобы потереть гостю спину.

— Нет, ты можешь быть свободен, — улыбнулся Николас. — Я справлюсь с этим сам.

В ответ тролль издал громкое одобрительное рычание, склонился перед принцем в учтивом поклоне и, выпрямившись, вприпрыжку умчался из комнаты.

Николас покачал головой и развел руками. Многое из того, что он увидел на этом острове, никак не укладывалось в его привычные понятия о возможном и невозможном, и однако же он принужден был в это верить и ничем не выражать своего удивления, чтобы паче чаяния не задеть чувств радушного хозяина и его удивительных слуг.