Шагая рядом с Николасом вдоль длинного коридора, Гарри с усмешкой предположил:

— Ты, поди, и не догадаешься, с кем я сейчас говорил.

— Я уже знаю, кто он, — улыбнулся Николас. — Это придворный волшебник и советник герцога. Маркус сказал мне, что Энтони не весьма искусен в своем ремесле.

— Зато парень он что надо. Хотя больно уж робок и говорит едва слышно.

Слуги остановились у дверей двух соседних комнат на среднем этаже замка и пропустили юношей вперед. Спальня, отведенная герцогом Николасу, скорее заслуживала названия кельи. В длину она была никак не больше десяти футов, в ширину — восьми. На полу у окна лежал соломенный тюфяк, покрытый мешковиной, а деревянный сундук с окованными железом углами заменял гардероб. Рядом с соломенным ложем стояли небольшой столик с кувшином и медной светильней на нем, и стул с жестким сиденьем. Николас повернулся к лакею, который уже собрался было уйти, и раздраженно спросил:

— Но где же мои вещи?

— В кладовой, сэр, — с тонкой улыбкой ответил слуга. — Его светлость сказал, что они до самого отъезда вам не понадобятся и велел снести их вниз. А все необходимое он приказал сложить в этот сундук.

Гарри хлопнул приятеля по плечу и дружески ему посоветовал:

— Знаешь, сквайр Ники, чем попусту сожалеть о запрятанных дядей нарядах, ложись-ка ты лучше на боковую. Ведь завтра вам велено встать до рассвета.

— Надеюсь, ты меня разбудишь, — пробормотал Николас, обводя тоскливым взором свою комнату.

— А что мне за это будет? — Гарри склонил голову набок и плутовато прищурился.

— А за это я отплачу тебе как-нибудь такой же услугой, — улыбнулся принц.

Гарри кивнул, сочтя подобную сделку вполне приемлемой, и подал принцу еще один дружеский совет:

— Ты не огорчайся, ежели у тебя поначалу не все будет получаться, как надо. Я же ведь скоро и без труда обучился всему, что надлежит делать оруженосцу.

«Это только потому, что ты на самом-то деле никогда им не был», — подумал про себя Николас, когда за Гарри захлопнулась дверь.

Перемежая зевки глубокими вздохами, принц отхлебнул воды из кувшина, разделся, погасил светильню и бросился на свое жесткое ложе. Несмотря на усталость, заснуть ему, однако, удалось не сразу. Он еще долго ворочался на тюфяке под тонким шерстяным одеялом и перебирал в памяти события минувшего дня.

Николаса разбудил настойчивый стук в дверь. Он вскочил на ноги и сразу же едва не упал, споткнувшись о свои сапоги. Ему не без труда удалось ощупью добраться до двери и отодвинуть щеколду. Он стоял на пороге, стуча зубами от холода и досадуя на себя за то, что погасил ночью светильню. С тех пор, как он забылся сном, прошло всего три или четыре часа. Возможно, масло в ней за это время не успело бы выгореть.

Гарри, как всегда жизнерадостный и бодрый, приветствовал его веселым смехом.

— Ты что же это, собираешься в таком виде предстать перед герцогом?

Никогда еще Николас не чувствовал себя так глупо. Глаза его не успели привыкнуть к темноте, а тусклый свет от ближайшего из факелов в коридоре почти не проникал в его комнату. Спать он лег в одном белье, и теперь просто не представлял себе, где искать верхнее платье и как его надеть.

— У меня нет при себе ни кремня, ни огнива, — кисло пробормотал он.

— Так они ж ведь на столе возле лампы, где их всегда оставляют, — подсказал ему Гарри. — Ну, так и быть, я ее зажгу, а ты пока одевайся.

Вскоре маленький, дрожащий язычок пламени осветил каморку Николаса. Трясущимися от холода руками он откинул крышку сундука и схватил одежду, что лежала на самом верху. То были коричневые с зеленым шерстяные рейтузы и такой же камзол самого незамысловатого покроя. Вероятно, подобное одеяние приличествовало крайдийским сквайрам, но принц отроду не носил платья из такой грубой ткани. Его приятель Гарри тоже был облачен в коричневую с зеленым пару. Подавив тяжелый вздох, Николас оделся и натянул сапоги. Ему сразу стало теплее.

— Что это им вздумалось подниматься в такую рань? — проворчал он и широко зевнул.

— Деревенщина, — пренебрежительно хмыкнул Гарри.

— Кто? — не до конца проснувшийся принц оторопело на него уставился.

— Да все они. Деревенские жители. Привыкли ложиться и вставать с петухами.

Николас кивком выразил свое согласие с этим утверждением и выставил вперед левую ногу. Сапог, который прежде был ему впору, отчего-то стал сдавливать пятку и пальцы.

— Проклятье! — раздраженно воскликнул он. — Похоже, здесь все насквозь пропитано сыростью!

Гарри усмехнулся с видом превосходства и помотал кудрявой головой.

— Ты что же, только сейчас это заметил?. А я еще вчера почувствовал, что здесь как-то очень уж мозгло. Да и плесень на стене у твоей постели на это указывала.

Николас рывком вскочил со стула и выбросил вперед правую руку, целясь Гарри в плечо, но сквайр ловко уклонился от удара и со смехом отскочил в сторону.

— Будешь знать в другой раз, как зубоскалить над своим господином, — с деланным негодованием заявил Николас и поспешно себя поправил: