Впрочем, такие листовки были не только в Кованхаре. Стараниями ведьм они распространились по всему Северному Абраду и уже потихоньку попадали на Юг и прилегающие острова. За шесть недель, прошедших после гибели Ярлаха, а в особенности за последние тридцать дней, со времени событий в карсаллогском порту, Фейлан стал чуть ли не самым известным из всех современных колдунов, ему даже придумали прозвище – черный профессор. Кого-нибудь другого на его месте, возможно, и радовала бы такая сомнительная слава, но сам он был отнюдь не в восторге, что его именем уже начинают пугать детей, а на прошлой неделе один дерзкий воришка в Лидаве воспользовался своим внешним сходством с ним, чтобы средь бела дня ограбить ювелирный магазин. С молодости Фейлан стремился жить спокойной, незаметной жизнью, не привлекая к себе лишнего внимания. К сожалению, теперь о покое и незаметности ему нечего было и мечтать…

– У меня это ожидание уже в печенках сидит, – хмуро произнес Киннан, передвинув на шахматной доске своего короля под защиту тандема из князя и башни. – Будь она неладна, эта Падерай с ее осторожностью. А самое скверное, что Ан Нувин полностью доверяет ее суждениям.

«И правильно делает», – подумал Фейлан, сделав ответный ход рыцарем. Если бы не это, Киннан давно бы выкинул что-нибудь глупое и неосмотрительное, как, скажем, похищение принцессы Финнелы вер Рис. А так ему приходилось сдерживать себя и, собрав остатки терпения, ждать момента, когда их таинственной сообщнице с Тир Минегана понадобится помощь. Впрочем, если все пойдет по ее плану, Падерай справится и сама, но потом ей будет нужно укромное место, где она сможет спрятаться от гнева ведьм. Фейлан собирался предложить к ее услугам свой остров – не тот, что порекомендовал ему Йорверт, а другой, расположенный на тысячу миль западнее. Сейчас там полным ходом велись работы по сооружению небольшой и уютной усадьбы посреди дремучих джунглей. Семеро строителей работали не за страх, а за совесть, не из-под палки, а с искренним воодушевлением, потому что принадлежали к южанской секте Свидетелей Агравайна – это было одно из ритуальных имен Темного Властелина, позаимствованное из какого-то давно забытого языка Старого Света. Среди них был даже колдун, правда, слабенький и неумелый; в юном возрасте ему совсем не давались чары, и лишь со временем, поступив на службу Ан Нувину, он смог хотя бы частично освоить свою ничтожную силу.

Следующие несколько минут Киннан внимательно рассматривал позицию на доске в тщетной надежде найти какой-нибудь выход из безнадежной ситуации. В конце концов отвел башню на правый фланг, подставив под удар свою королеву. В действительности эта самая сильная из шахматных фигур называлась ведьмой, однако в Кованхаре издавна повелось называть ее королевой. Колдуны на протяжении многих столетий активно пропагандировали это название при всех королевских и княжеских дворах, но, к их глубокому огорчению, оно нигде не прижилось – даже на Юге, даром что там не любили ведьм. Ну а на Лахлине шахматы вообще считались нечестивой игрой и приравнивались к чтению еретических книг.

Фейлан проигнорировал предложенную соперником жертву и двинул вперед пехотинца, открывая путь для белопольного князя. Киннан сокрушенно вздохнул и положил набок короля, признавая свое поражение, после чего протянул руку к вазе и взял оттуда уже пятое за время их разговора пирожное. Он очень любил сладости и, когда дорывался до них, ел без меры, словно маленький ребенок.

– Я, конечно, не возражаю, замысел Падерай весьма неплох, – продолжал Киннан. – Но он шаткий и ненадежный, поэтому стоит иметь и запасные варианты.

– Да, ты прав, – согласился с ним Фейлан. – Но только запасные варианты потому и называются запасными, что к ним прибегают лишь в том случае, когда не срабатывает основной план.

– Я это понимаю, просто меня утомляет наша бездеятельность. Я не так терпелив, как ты, не люблю пассивно следить за событиями… особенно если они разворачиваются чертовски медленно. А я тем временем должен жить обычной жизнью, занимаясь повседневными делами и делая вид, что у меня все в порядке. Знаешь, иногда я завидую тебе, твоей свободе.

Фейлан насмешливо зыркнул на него.

– Ну ты легко можешь обрести такую свободу. Просто выйди на Керног Блатай и продемонстрируй людям свое владение Темной Энергией. Если успеешь убежать, прежде чем тебя на месте прибьют, станешь свободным, как я.

Киннан коротко и немного неловко рассмеялся.

– Извини, Фейлан, я сморозил глупость. Конечно, твоему положению не позавидуешь, но согласись, что у тебя не все так паршиво. Во всяком случае, теперь ты не боишься, что тебя разоблачат…

– Потому что меня уже разоблачили…

– Да, разоблачили. Однако не схватили, ты вовремя дал деру. А как будет со мной, кто знает… Удастся ли мне избежать подозрений, а если нет, сработает ли мое чутье на опасность, или, может быть, я до последнего момента ни о чем не догадаюсь и в один скверный день попаду в руки к ведьмам… – При этой мысли Киннан содрогнулся, поспешно доел пирожное, запив его несколькими глотками чаю. Потом поднялся с кресла, буркнул: «Подожди», и вышел из комнаты; а спустя минуту вернулся и передал Фейлану два толстых журнала, еще пахнущих типографской краской. – Вот, держи, вчера пришли. Я уже прочитал все, что меня интересовало.

Это были последние номера университетских «Новостей алхимии» и «Успехов колдовских наук». Фейлан поблагодарил, быстро просмотрел содержание обоих журналов, после чего вернул их Киннану.

– Заберу в другой раз. Сегодня у меня есть еще одно дело, и они мне будут мешать.

– А что за дело? – поинтересовался Киннан. – Твое личное или какое-то задание от Ан Нувина?

– Задание, – не стал скрывать Фейлан, – но с Первозданной оно никак не связано. Это отдельная миссия. К сожалению, ничего рассказать о ней не могу.